Филип Янси - Где Бог когда я страдаю?

Стеклянные стены мастерской Джони выходили на склон холма. Было видно, как внизу, в долине, гнедой жеребец щиплет траву, отгоняя хвостом мух. По лужайке около дома бегал огромный дог. Многие художники мечтают работать в таком живописном уголке. Но есть много особенностей, которые отличают работу Джони от работы других художников. В мастерскую ее привозят в инвалидной коляске, и она рисует, зажав карандаш или кисть зубами.

Подростком Джони скакала на коне по лесным тропам, ныряла и плавала в речке вместе с догом, играла в баскетбол на площадке позади дома. Иногда она охотилась на лис в окрестных лесах.

Сейчас ее физическая активность сведена к минимуму. С помощью ортопедического приспособления на бицепсе и плечевой мышце Джони может двигать рукой — она переворачивает страницы книга. Чтобы на листе бумаги появилось нечто — то похожее на рисунок, Джони требуется совершить не одно точное, выверенное движение головой. Свои картины она создает очень медленно.

Крохотная ошибка полностью изменила жизнь Джони, но не уничтожила ее оптимизма. Когда я познакомился с Джони, меня поразило ее лицо — оно было полно жизни и света. Бодрость ее духа была настолько заразительна, что мне показался смешным любимый совет всех «мисс Америка»: «Думайте позитивно — любите себя». Мисс Америка — образчик физического совершенства, Джони — инвалид. Но здоровый дух поселился в теле Джони именно благодаря ее несовершенству.

«Лето 1967 года выдалось необычайно жарким и влажным. Весь июль стояла страшная духота. С утра я чистила и кормила лошадей и так измоталась, что пот лил с меня ручьем. Меня могла освежить только прохладная вода залива. Мы с сестрой Кэти отправились на пляж и нырнули в темную воду.

Но плескаться на мелководье или плавать в бассейне — это не для меня. Я любила дальние заплывы. Плот, находившийся метрах в пятидесяти от берега, был отличной целью для двух спортивных девушек. Мы со свойственной нам безрассудностью наперегонки припустились к плоту.

Коснувшись плота, я быстро взобралась на него и, не раздумывая, нырнула с другого борта. Я почувствовала, как вхожу в воду, и вдруг — оглушающий удар: я ударилась о лежавший на дне камень. Руки и ноги неестественно вывернулись. В ушах стоял звон, в голове будто что–то перевернулось, но боли я не чувствовала.

Я не могла шевельнуться! Я уткнулась лицом в песок морского дна. Мозг приказывал телу плыть, но ни одна мышца не откликнулась. Задержав дыхание, я начала молиться. Оставалось только ждать помощи, покачиваясь в воде у самого дна.

Не прошло и минуты, как я услышала голос сестры — она меня звала. Голос звучал глухо и отдаленно, но вот я увидела тень Кэти прямо надо мной. «Ты что, ныряла здесь? Здесь же совсем мелко», — кричала она, глядя на меня через слой воды. Кэти наклонилась, ухватила меня за плечо и попыталась вытянуть из воды, но рука соскользнула. «Боже, скорей же», — пронеслось у меня в голове. В глазах потемнело.

Я уже теряла сознание, когда Кэти вытащила мою голову из–под воды. Воздух! Я так жадно глотала его, что чуть не задохнулась опять. Я попыталась ухватиться за Кэти, но тело не слушалось. Сестра пристроила меня себе за спину и поплыла к берегу.

Мне казалось, что мои ноги и руки тесно переплелись где–то в районе груди. Но взглянув на них, я с ужасом поняла, что они безжизненно висят по бокам. Мое тело стало чужим!»

Скорая помощь увезла Джони с безлюдного песчаного пляжа в суматоху балтиморской больницы. Девушку положили в приемном покое. Ее койка была отделена от других лишь шторкой. Одна медсестра записывала данные Джони в медицинскую карту. Другая ножницами срезала с нее купальник — красивый новый купальник! Оставшись обнаженной, Джони почувствовала себя совсем беззащитной. Подошел врач и длинной иглой стал колоть руки и ноги девушки. «Ты что–нибудь чувствуешь? А вот так?» — спрашивал он все время. Джони изо всех сил пыталась ощутить хоть что–нибудь, но честно ответить «да» смогла, лишь когда он начал колоть плечи.

Врачи посовещались и приняли какое–то решение. Один из них, доктор Шерилл, взял машинку и одним махом состриг копну белокурых волос Джони. Медсестра тут же обрила ей голову бритвой. Укол — и Джони начала впадать в забытье. Ей показалось, что она слышит пронзительный звук дрели. Последнее, что она помнила: кто–то держит ей голову, а врач высверливает два аккуратных отверстия по обеим сторонам черепа.