Филип Янси - Что удивительного в благодати?

— Мы с вами расходимся в мнениях по ряду вопросов, — сказала она, — но я уважаю вас и понимаю, как вам холодно тут на ветру. Вот я и купила для вас немного еды.

Демонстранты лишились дара речи. Они что–то бормотали и не решались взять из ее рук стаканчики с кофе (неужели думали, что подмешала яду?!).

Пусть христиане участвуют в борьбе, если чувствуют в себе достаточно сил, лишь бы не забывали о любви. «Власть без любви безответственна и опасна, — говорит Мартин Лютер Кинг. — Истинная власть — это любовь, вершащая справедливость».

Фридрих Ницше упрекал христианскую церковь в том, что она «становится на сторону слабых, униженных, неприспособленных». Он презирал религию жалости, искажающую неумолимый закон эволюции, который благоволит состязанию в силе. Ницше ткнул перстом в неприличие благодати, назвав ее «извращением», которое, по его мнению, начинается с «Бога на кресте».

И Ницше прав. В притчах Иисуса богатые и здоровые не попадают за свадебный стол. Зато на пир собирают больных и нищих. Веками христианские святые избирали, прямо скажем, антидарвиновские объекты для своей любви. Сестры матери Терезы изливают любовь на выброшенных из дому калек, жить которым остались считанные дни, а то и часы. Жан Ванье, основатель движения «Ковчег», живет в общине, где семнадцать специалистов обслуживают десять душевно больных пациентов, не владеющих речью, не координирующих свои движения. Дороти Дэй из Католического союза рабочих призналась, что ее «полевая кухня» — чистейшей воды безумие: «Как прекрасно, — восклицала она, — опрометчиво расточительствовать: наплевать на стоимость кофе и подать всей этой длинной очереди отчаявшихся людей хороший кофе и белый хлеб!»

Христиане служат слабым не потому, что слабые заслуживают их участия, а потому, что Бог дарует нам свою любовь, когда мы ее отнюдь не заслуживаем. Христос сошел с небес. Как только Его ученики принимались мечтать о власти и славе, Он напоминал им: превыше всех тот, кто служит. Лестница власти ведет вверх, а лестница благодати устремляется вниз.

В качестве журналиста я имел возможность близко познакомиться с замечательными христианами, источавшими благодать. Об этих людях редко пишет пресса — она пишет о политике, — но они верно служат, «присаливая» нашу культуру евангельской солью. Страшусь вообразить, во что бы превратились Соединенные Штаты без этой «специи».

«Нельзя недооценивать мощь меньшинства, стремящегося к справедливому и милосердному миру», — предупреждал Роберт Белла. И как бы мне хотелось, чтобы именно о таких людях вспоминали мои попутчики, когда я спрашиваю их, кто такие христиане евангельского вероисповедания!

Я хорошо знаком с организацией хосписов, поскольку в одном из них работает моя жена. Я неоднократно брал в лондонском хосписе Св. Кристофера интервью у леди Сисели Сондерс, основательницы этого современного движения. Она была социальным работником и медсестрой. И ее поразило то, как обращаются в больнице с обреченными — ими пренебрегают, словно стыдясь поражения. Подобный подход к умирающим оскорблял в Сондерс христианское чувство, ибо попечение об умирающих церковь традиционно включала в список семи дел милосердия. Поскольку к медсестре никто не прислушивался, она поступила в медицинский университет и получила диплом врача, а потом основала приют, где избавленные от боли люди могли умереть с достоинством. Теперь хосписы существуют в сорока странах мира. Только в Соединенных Штатах их насчитывается две тысячи. Около половины из общего числа — христианские. Леди Сесил и с самого начала полагала, что христиане смогут предоставить наилучшее сочетание физической, эмоциональной и духовной помощи людям, готовящимся к смерти. Движение хосписов она решительно противопоставляет доктору Кеворкяну с его «правом на смерть».

Стоит припомнить и тысячи собраний по системе двенадцати шагов, которые ежегодно проходят по всей стране — в церквях, в конференц–залах, в гостиных. Христиане, основавшие организацию Анонимных Алкоголиков, столкнулись с трудным выбором: сделать движение исключительно христианским, или, заложив в него христианские принципы, открыть его для всех.

Они пошли по второму пути. И теперь миллионы американцев обращаются к их программе, главные принципы которой — доверие к «Высшей силе» и поддержка общины.

Вспомним историю Милларда Фуллера, миллионера–предпринимателя из Алабамы, который до сих пор говорит с «хлопковым» акцентом. Он был богат, но не был счастлив. Брак его рухнул, и он уехал в городок Америкус, штат Джорджия, где попал под обаяние Кларенса Джордана и общины «Койнония». Вскоре Фуллер отдал все свое состояние организации, в основу которой он заложил один–единственный принцип: каждый человек на планете должен жить в нормальном доме. Сегодня тысячи добровольцев движения «Дом для человека» строят дома по всему миру. При мне Фуллер так объяснял дело своей жизни скептически настроенной еврейке: «Мэм, мы не пытаемся никого обратить. Вы можете жить в нашем доме или помогать нам, отнюдь не будучи христианкой, но меня и многих наших добровольцев к этому делу побуждает послушание Иисусу».