неизвестен Автор: Автобиография монаха

Он приветливо обнял меня, и я ощутил, что покоюсь на волшебном ковре Милосердиего Присутствия.

--Не хотите ли вы взглянуть на биоскоп?

Меня обманул этот вопрос, заданный как-то днем любящим уединение учителем Махасайа. Дело в том, что тогда в Индии так называли кино. Я согласился, испытывая радость от того, что смогу находиться вместе с ним. Мы быстро пришли в сад перед Калькуттским университетом. Мой собеседник указывал на скамью около пруда.

--Присядем на несколько минут. Мой Учитель всегда просил меня медитировать, когда я увижу водное пространство. Здесь спокойствие пруда напоминает нам безбрежный покой Господа. И, подобно тому, как все предметы могут быть отражены в воде, так и вся Вселенная отражается в озере Космического Разума. Так чисто говорил мой гурудева.

Потом мы пошли в университетский зал, где шла лекция. Она оказалась невероятно скучной, хотя профессор временами пользовался для для иллюстрации волшебным фонарем; но и его иллюстрации были столь же неинтересны.

"Неужели учитель хотел, чтобы я смотрел на этот биоскоп?"--подумал я с нетерпением, стараясь однако, не огорчить святого и не обнаружить скуку на моем лице. Но он наклонился ко мне, шепнув потихоньку.

--Я вижу, маленький господин, что вам не нравится этот биоскоп. Я сказал об этом Божественной Матери, и Она полностью с нами согласилась. Она говорит мне: свет сейчас погаснет и не зажжется до тех пор, пока мы не сумеем выйти из комнаты.

Как только его шепот затих, зал погрузился во мрак. Пронзительный голос профессора на мгновенье стих, потом раздался снова: "Кажется, что-то случилось с электричеством. Но к тому времени мы с учителем Махасайа уже были за порогом. Оглянувшись назад через коридор, я увидел, что в зале опять зажегся свет.

--Маленький господин, вас разочаровал этот биоскоп, но другой, я думаю, вам понравится.

Мы со святым стояли на тратуаре перед университетским зданием. Он мягко хлопнул меня по груди, над самым сердцем.

Внезапно воцарилось какое-то преображающее молчание. Как при внезапной порче аппарата во врея демонстрации современного звукового фильма на экране остаются лишь движущиеся немые фигуры, так и Божественная рука каким-то непонятным и чудесным образом заглушила всю земную суету. Пешеходы, проезжающие троллейбусы, автобусы, запряженные быками повозки, экипажи на железных колесах--все находилось в бесшумном движении, Как бы владея вездесущим взором, я налюдал все, что совершалось позади меня, по обе стороны и впереди. Целый спектакль жизни этого небольшого района Калькутты прошел перед моими глазами без единого звука. Вся панорама была окрашена мягким светом, подобно тому, как под тонким слоем золы смутно виден блеск огня.

Мое собственное тело казалось ничем иным, как одной из этих многих теней, хотя оно не двигалось, тогда как другие беззвучно сновали взад и вперед. Несколько моих друзей-мальчиков прошли мимо; хотя они смотрели прямо на меня, было ясно, что они меня не замечают.

Необычная пантомима привела меня в невыразимый восторг. Я жадно пил из блаженного источника. Неожиданно моя грудь ощутила второй легкий удар Учителя Махасайа, и весь шум и грохот мира ворвались в мои уши, которые восприняли его с отвращением; я зашатался, как будто меня грубо пробудили от дремоты. Видо другого мира исчезло, как не было.

--Я вижу, маленький господин, что второй биоскоп /2/ вам понравился больше первого,--улыбнулся святой. Я упал перед ним наа колени в знак благодарности.

--Нет, нет, не смейте делать этого передо мной. Ведь вы знаете, что Господь находится также и в вашем храме. Я не могу позволить Божественной Матери касаться моих ног вашими руками.

Если бы кто-нибудь увидел этого скромного учителя вместе со мной, когда мы медленно уходили с переполненного людьми тротуара, он, несомненно, принял бы нас за пьяных. Я чувствовал, что сгущающиеся вечерние тени насыщены божественным обаянием.

Сейчас, когда я пытаюсь этими скудными фразами воздать должное Учителю Махасайа за его благоволение, мне хотелось бы знать, было ли известно ему и другим святым, пути которых пересекались с моим путем, что спустя много лет я опишу их жизни для западных читателей, как жизни людей, преданных Божественному. Их предвидение нисколько не удивило бы меня, как, надеюсь, и тех моих читателей, которые до сих пор следовали за моим изложением.

Примечания к главе 9

/1/ К нему обычно обращались с этим титулом, означающим уважение. Его подлинное имя--Махандра Патх Гупта; а свои литературные работы он подписывал просто "М".