Эли Визель: Рассыпанные искры

Прошли годы, и однажды «жених», одетый в крестьянскую одежду, явился в Броды, чтобы повидать рабби Гершона Кутивера. Рабби Гершон, брат Ханы, принял незнакомца за нищего и вознамерился наделить его милостыней. «Э, нет, — сказал посетитель. — Я не за этим. Мне надо кое о чем с вами потолковать». И буркнул: «Я хочу свою жену, отдайте мне жену!»

Трудно было рабби Гершону, одному из именитых горожан, с этим смириться. Даже после предъявления брачного контракта, подписанного его отцом, он все еще отговаривал сестру выходить замуж за неуклюжего тупого крестьянина. Однако Хана предпочла исполнить последнюю волю отца, и день свадьбы был назначен. Перед началом церемонии Баал-Шем отвел Хану в сторону и тихо ей сказал: «Хана, я не тот, за кого ты меня принимаешь, но только этого ты никому не должна говорить». И он рассказал ей об избранном им пути, описал трудности, с которыми им предстоит столкнуться, препятствия, которые придется преодолевать. И Хана ответила, что готова вместе с ним переносить все тяготы и все невзгоды.

А затем потянулись долгие безотрадные дни. Рабби Гершон стыдился своего нового родственника и потому уговорил молодоженов уехать как можно дальше. Он купил им постоялый двор с корчмой, лошадь и телегу. И жили Исраэль и Хана в нищете, далеко-далеко, в Карпатских горах. Копали они землю и торговали известью по деревням, влача жалкое, полуголодное существование.

Однажды вызвал его к себе местный раввин и пожелал преподать ему урок Торы. Баал-Шем слушал, и лицо его менялось с непостижимой быстротой: простак, мудрец, опять простак… Раввин был ошеломлен: неужели выражение лица может преображаться столь стремительно? Он упросил открыть ему правду. «Да будет так, — ответствовал Баал-Шем, — но то, что я скажу, держи пока при себе».

Жила еще в Бродах одна сумасшедшая, и видела она людей, как говорят, насквозь. Встретив однажды Баал-Шема, она сказала: «Я знаю, кто ты такой, но не боюсь тебя. Знаю, что обладаешь необычайной властью, но ведомо мне и то, что воспользоваться ею до 36 лет ты не сможешь!» «Уймись, — ответил Баал-Шем, — не то я соберу суд, чтоб изгнать из тебя демона».

Перепуганная старуха прикусила язык — но правда осталась при ней. Другие узнали истину много позже.

Семь лет прошло в тяготах и одиночестве, прежде чем Баал-Шем получил повеление открыться и принять свою судьбу.

Случилось, что в ту самую субботу ученик рабби Гершона прервал свою поездку, дабы провести этот день с Исраэлем и Ханой. В полночь он проснулся, дрожа от ужаса: огромное пламя вырывалось из очага. Необходимо предотвратить пожар. Он бросился гасить огонь и…увидел спокойно стоящего в пламени хозяина дома.

Очнувшись от беспамятства, ученик услышал, как Баал-Шем бранит его: «Не суйся, куда не следует!»

Едва дождавшись окончания субботы, помчался путешественник назад в Броды и ворвался в Бет-Мидраш, выкрикивая великие известия: «Рядом, совсем рядом, новый источник света!»

Люди поспешили на опушку леса и построили там трон из веток и листьев. Бешт занял свое место.

— Я открою новый путь, — провозгласил он.

И было ему 36 лет.

Сумасшедшая оказалась права. Она первой все угадала. И странное дело: лучше любого ученика, любого самого благочестивого человека в городе могла она изъясняться на языке молодого праведника из леса.

Да мало ли странного в этом мире? Разве не странно, например, что Баал-Шем совершил паломничество в Землю Обетованную? Что подвигло его на это? Неосознанное влечение? Или хорошо продуманный план? Одна легенда гласит, что разбойники, где-то в Карпатах, открыли ему тайну подземного хода, ведущего прямо в Иерусалим. Другая утверждает, что он побывал в Святой Земле по пути в Стамбул, сопровождаемый своим учеником Цви-Гершем Сойфером или (другой вариант) своей дочерью Адилью. Согласно третьей, вовсе туманной версии, он путешествовал с ними обоими и вдобавок совершил путешествие… дважды. Наконец четвертая версия гласит, что затея его не удалась и он вообще никуда не ездил.

Еще более загадочный вопрос, действительно ли он участвовал в публичных дебатах с последователями Яакова Франка в Лемберге? Занимался ли он исцелением больных, изготавливал ли амулеты, чтобы влиять на судьбу и изгонять демонов? Мнения разделяются. Даже дата его смерти, и та оспаривается. Одни говорят, что он умер в первый день Шавуот, другие — во второй.

Учтите, вся эта путаница относится к человеку, жившему не в средние века, а в XVIII столетии.