Иустин (Попович) - Философские пропасти

***

Всякая человеческая мысль, гонимая инстинктом сознания, уводит в бессмыслие, если не причастится Всесмыслу. Так же и всякое человеческое ощущение. И такие мысли, и такие ощущения не что иное, как черные демоны в царстве человеческой души, сама же душа в таком случае не что иное, как ад.

Причастить мысль божественному Всесмыслу, божественной Логосности – значит преобразить ее в богомыслие. Так же и ощущение, если оно причастится божественному Всесмыслу, то преобразится в богоощущение. А богомыслие и богоощущение подобны ангелам. Преисполненная ими, душа полна ангелов. Это и делает ее раем. Постоянно ощущать и постоянно осознавать божественную логосность и божественную всеценность мира – это и есть рай для человеческой души. Не иметь этого ощущения и этого сознания – ад для души. Постоянность и бессмертие в ощущениях и в сознании божественной логосности мира характерны для ангелов и святых. Совершенное отсутствие этого ощущения и такого осознания характерно для демонов и погрязших во зле людей. Колебания в этом ощущении и в таком осознании – удел человека полуверного. Рай состоит в постоянном и бессмертном чувстве и осознании божественной логосности мира. А ад – в полном отсутствии этого ощущения и этого осознания. Диавол тем и диавол, что полностью и навечно отрицает логосность и логичность мира. Для него все бессмысленно, все глупо, поэтому и надлежит все уничтожить. Человек же стоит на полпути меж раем и адом, меж Богом и диаволом.

Всякая мысль и всякое ощущение потихоньку ведут душу или в рай, или в ад. Если мысль логосна, то связывает человека с Богом Словом, со Всесмыслом, со Всеценностью, а это и есть рай. Если же она нелогосна, противологосна, тогда она неминуемо связывает человека с бессмысленным, с обессмысливателем, с диаволом, а это уже ад. Что действительно для мысли, в той же мере действительно и для и для ощущений. Все начинается еще здесь, на земле: и человеческий рай, и человеческий ад. От жизни души с Богом и в Боге в человеке зачинается и рождается все, что бессмертно, вечно и богочеловечно; от жизни же души с диаволом в человеке зачинается и зарождается все, что смертно, грешно и инфернально. Жизнь человеческая на этой планете – это грандиозная драма: здесь постоянно сталкиваются бренное с вечным, смертное – с бессмертным, зло – с добром, диавольское – с Божиим.

***

Ничто так не преследует человека, как грех. Так проявляет себя даже самый милый грех. Грех гонит человека по пустыням бессмысленного, глупого, отчаянного, самоубийственного. Через всякий свой грех человек, по сути, гонит себя из боли в боль. Из страдания в страдание, из отчаяния в самоубийство, из праздного в пустое, из смертного во всесмертное. Каин – это прототип самопреследования. Грех прежде всего преследует человека как мысль, потом как ощущение и, наконец, как страсть. Совершённый, он превращается в легион гонителей. Ибо он разлит по всему человеческому самоощущению и самосознанию. А разливает его совесть. И куда бы ни поглядел человек, он видит в себе только грех. И когда он спрашивает его, каково его имя, он отвечает ему, подобно евангельскому бесноватому: легион – мне имя, так как нас много (ср. Мк. 5:9).

Грех никогда не одинок, но всегда во множестве. Всякий грех – это легион, ибо из одного греха происходят многие грехи. И каждый по-своему сводит что-либо в человеке с ума, до тех пор пока многие грехи совершенно не сведут его с ума и он не потеряет покоя в себе и в мире вокруг себя. Вспомните Раскольникова. После того как он совершил убийство, которое прежде совершения считал естественным, логичным и разумным выражением своей человеческой самостоятельности и смелости, нормальным и рациональным человеческим поступком, он с изумлением почувствовал и увидел, что убийство – это страх и ужас для человеческого существа, да и целый ад, а главное – мучитель и гонитель. Везде, в себе и вокруг себя, Раскольников видит только свое преступление, только свой грех. Он никак не может выйти из него и вне его. Настолько не может, что он в конце концов выходит на площадь и покаянно кланяется на все четыре стороны света, всем объявляя свой грех.

Вспомните Макбета. Шекспир гениально показал, что преступление, что грех никогда не может быть чем-то естественным и логичным в человеческом существе, хотя бы человек и старался всеми силами, логикой и разумом оправдать грех как средство человеческой жизни, как естественное выражение человеческого существа. Грех гонит человека из беспокойства в беснование, из беснования в сумасшествие. Макбет показывает это наилучшим образом. Заметили ли вы, что у Шекспира всех преступников преследует дух совершенного злодейства, греха. Всех их мучает этот невидимый и неумолимый мучитель – грех. Каждый из них бросается и задыхается в страшном аду своего собственного греха.