Геннадий Русский - Чёрная книга

Вот что рассказал старец своим верным. А уж ночью глухой тайно подъехала к их дому повозка, чтобы старца увезти. Слезно прощались они с Алешей.

Спрашивал Алеша у отца своего духовного: «Отче, пошто стало так на русской земле, что гонят нас и преследуют, пошто губят святую православную Церковь? Не до́бро ли наше слово?»

И ответил старец: «Правда Божья, сыне, столкнулась с правдой человечьей». - «Разве две их правды, отче?» - «Две их правды, две. Одна правда - Божья, она в жизни с Богом, наша правда, другая - для нас лжеправда, для них правда - безбожья. Это когда человек такой высоты ума достигнет, что полагает самовольно, будто Бог ему помеха и всё в мире может он разрешить сам. Одна правда Христова, другая - против Христа, сиречь антихристова та правда». - «Страшно, отче!» - «Уж так-то страшно, что и не вымолвить. Бьются две правды, и каждая себя правой считает. У нас своя правда, у них своя. Мы от своего не отступимся, и они отступаться не хотят.

Всё сбывается, как писано. Создадут люди свою правду и ей одной поверят. Отрекутся от Христа и проклянут Его, и возлюбят антихриста, и ему станут поклоняться, и бысть смута, глад, мор и трус и неустройство великое. А нас, тех, кто со Христом, останется горстка малая, и будут нас бить, заушать и оплевывать и казнить смертию лютою. Всё сбывается, но неизреченны времена и сроки и неведомо, в кой день». - «Что же делать нам, отче?» - «Молиться, сыне мой возлюбленный, и за веру святую стоять насмерть. Молиться надо за весь мир. А за себя не молитесь, стыдно сие. За спасение мира стойте на молитве. Господа молите, чтобы гнев Он свой умерил и хоть детишек малых пощадил. Он добрый, Он услышит. Сыне мой, прозреваю приближение дней погибельных. Благословляю тебя, сыне, иди к Сергию Преподобному. Сам бы пошел с тобой, да трухляв гриб и неугодна моя жертва». - «Как к Сергию? там и обители нет?» - вопрошал Алеша. «Не оскудел Сергиев святой кладезь, и тебе из него живой воды пить. Свой путь у тебя, Алеша, им и иди. Возрос ты, возмужал, вступай с миром в состязание. Прозреваю в тебе великого богатыря веры Христовой, аз же недостоин разрешити ремень сапог твоих. Настали времена, когда вера христианская внове будет украснена мученичеством. Знаю, всё знаю. За веру святую стой насмерть». - «Что говоришь, отче? Объяснись!» - «Ничего не скажу тебе, сыне. Всё свершится по воле Божьей». - «Как покину тебя, отче?!» - «В скрытню удаляюсь. Нет в миру мне места. Великий есмь грешник и несть мне прощения». - «Отче, пошто унижаешься?» - «Знаю, всё знаю. Мерзок есмь, аки кал смердящий. Лика людского зрети недостоин. Скоро предстану пред Господом и за всё ответ понесу. А тебе, Алеша, не в скрытню путь. Тебя Господь в мир посылает. Дал Он тебе душу неколебимую и чистоту ангельскую. Избран ты на великий путь, и ждет тебя радость горняя: сподобишься участи Христовых страстотерпцев и воссядешь одесную Престола Божия. Благословляю тебя». И со слезами старец благословил юношу.

Благословил старец Алешу и совсем было идти собрался. Да приостановился. «Алешенька!» - позвал. Бросился к нему Алеша, обнял старца, плачет, и старец плачет. «Вспомни-ка, Алешенька, - старец шепчет, - каково Господу-то было, когда посылал Он в мир Сына Своего Возлюбленного. Так-то наша скорбь что́! Знал Он, всё знал, а послал ведь! Отцу-то как это не понять! Как тяжко сына своего на страсти и муки отдать! И рад бы взять тебя с собой, от мира укрыть, от зла схоронить, так что мочи нет, но как вспомню про Господа, Сына своего Единородного не пожалевшего, и проклинаю греховную слабость свою. Так-то мне жалко тебя, так-то сердце болит, смерти хуже́е... Знаю, что тебя ждет, да надо так. И сын мой, Алешенька, нужен миру. Иди смело в мир, сын мой, не смущайся скорбию моею. Должен ты прославить веру Христову, и радостно мне, отцу твоему духовному, что я тебя на путь сей благословил! Да вот сердце-то плачет, стар я совсем, дряхл, как ребенок малый, плачу вот... Да как же горе выплакать, ведь и Господь-то плакал по Сыне Своем...»

Что-то и я расстроился... Всё я вам сказки рассказывал, друзья хорошие, а сегодня не тот разговор был. Оно верно: мне сказка дорога, люблю я их измышлять, да и как вас не потешить ума хитросплетениями? А про Алешу и Иринарха - это уж не сказка, а житие, да не мастер я их складывать, вот и закругляюсь. Наговорился я всласть, насказал вам больше, чем от себя ожидал, так что сам удивляюсь, откуда всё и взялось. Ну да, видно, надо так. Низко всем кланяюсь. Спасибо за компанию. Счастливо оставаться.