Фредерик Фаррар - Жизнь Исуса Христа

Но невозможно, чтобы при таком прощании с таким местом были одни только скорби. Божественный дух Иисуса не мог быть долго под гнетом тяжелых неприязненных чувств, отвлекаясь от мрачных впечатлений. Он постоянно переходил от сопротивления, неверия и грехов к чистоте и миру небесному, от видимого и временного к невидимому и вечному, от мрака человеческого развращения к свету мира в Боге. В тот час возрадовался духом Иисус [465] Лук. 10, 21–24. , и какою радостью, каким безграничным, всепоглощающим восторгом, когда перешел от дум об осуждении к мыслям о сострадании; когда обратился с обещанием не слабых утешений, но «великих надежд»; когда вспомнил, что скрытое от премудрых и разумных открыто младенцам; когда остановился на мысли, что послан не к богатому и ученому меньшинству, а к невежественному и угнетенному большинству; когда объявил ученикам своим, что в Его любящие руки передал Отец всю власть Свою, и что в Нем, увидев и познав дух Отца, они могут увидеть и познать откровенно того, чего домогались видеть и знать цари и пророки! И затем, чтобы в час измены и предательства никто из них не сомневался в любви Его и в любви Отца, Он высказал ныне же, в минуты своего восторженного увлечения, те любвеобильные слова, которые на людском языке слышатся, как благовестие и обращение к детям всего страждущего семейства человеческого. Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас. Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня; ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим [466] Матф. 11, 28–29. .

Таким образом, временная печаль уступила место безграничной и вечной радости. Многие думают об Иисусе исключительно как о Человеке Печали, и предполагают, что жизнь Его была нескончаемым страданием, непрерывною скорбью. Но в Библии мы находим совершенную совместимость, или, лучше сказать, теснейшее общение радостей и печалей: мириады христиан, — которые, будучи со всех сторон тревожимы, оставались твердыми, — будучи смущаемы, не приходили в отчаяние, — будучи гонимы, никогда не отступали, — будучи низлагаемы, никогда не были побеждены, — могут понять, каким образом Человек Печали, даже во временной земной Своей жизни, мог жить жизнью счастливейшею, в истинном значении этого слова, — счастливейшею, потому что она была чище, безгрешнее, более исполнена веры и поглощена радостью послушания Небесному Отцу, нежели какою пользовался от Бога кто-либо из сынов человеческих. Глубок и чист был источник этой радости на всем его протяжении, хотя леса набрасывали на него тень свою и не пропускали солнечного света на его волны! И если истинная, высочайшая радость строга, чиста, безраздельна, то какою постоянною, какою невыразимою радостью о Боге должна была быть радость Богочеловека, снисшедшего, чтобы преподать всем любящим Его радость, которую ни один человек не может отнять у них, радость, которую не даст и не отнимет у них мир отныне и до века.

В евангелиях нет прямого указания на путь, избранный Иисусом по оставлении Геннисарста, но, вероятно, миновав Назарет, с его настолько же счастливыми, насколько и грустными воспоминаниями, Он перешел мост на южной оконечности озера и таким образом обошел кругом в Есдрелонскую долину или при Вефсеане (нынеш. Вали Муджейдаг), или через Фавор и кругом малого Ермона (нынешн. Вади Бирег), проходя по пути Ендор, Наин и Сунем.

Пересекши долину и пройдя Фанаах и Мегиддо, Он направился бы по хребту гор, представляющему северные границы Самарии, но при подошве его лежал город Ен-ганим, или «фонтан садов». Это было первое самарянское поселение, в которое Он пожелал зайти [467] Лук. 9, 51–56. . Хотя случай этот рассказан у св. Луки перед отправлением семидесяти апостолов, но это, вероятно, зависело только от его личного выбора изложения порядка событий, и мы предполагаем, что в Ен-ганиме были двое из Его апостолов, чтобы приготовить Ему путь как в духовном, так и в простом обыкновенном смысле этого изречения. Кроме того, мы допускаем предположение, что этими предвозвестниками были Иаков и Иоанн, которые живее других могли чувствовать оскробления за то, что отвергли их Учителя. Жители этого городка, — которые в те времена не отличались особым расположением к странникам и, как говорит доктор Томсон [468] Land, and Book. II, XXX. , были «фанатичны, грубы и склонны к возмущениям», — решительно отказались принять или допустить Его в город. В первое время, при путешествии на север через Самарию, Он встречал не только радушный прием, но заботу удержать Его и послушать поучения Его, сколько возможно дольше. А теперь обстоятельства изменились: с одной стороны, потому что Он путешествовал с намерением пробраться в город, который самаряне ненавидели, и в храм, который они презирали; с другой, потому что в настоящее время с Ним было не небольшое число апостолов, а толпа последователей, признавших Его пророком и Мессиею. Если бы Гаризин, а не Иерусалим был целью Его путешествия, все пошло бы по-другому: но теперь Его намерения и Его приближенные заставляли просыпаться исконную народную злобу при одном предположении, что придется кормить путешественников из ненавистных для них иудеев. Таким образом, если чувства небольшой пограничной самарянской деревушки Енганима были настолько враждебны, то ясно, что покуситься на путешествие через всю ширину страны или зайти под сень их соперничествующего святилища было бы не безопасно, если не положительно невозможно. Тогда Иисус изменил направление пути и пошел к долине Иорданской. Будучи отвергнут в Галилее, получивши отказ в Самарии, Он направил стопы в Перею.