Array Сборник статей - Неоязычество на просторах Евразии

Кроме того, сведения о чувашском язычестве распространяются средствами массовой информации – через печатное слово. В республике действуют несколько разных неоязыческих обществ, ежегодно организующих моления, ритуальные возлияния (пиво) и жертвоприношения баранов в священных рощах. Обычно такие ритуалы осуществляются на базе колхозов. Интересно, что среди волхвов насчитывается немало бывших первых секретарей парторганизаций. Наконец, рост у чувашей интереса к язычеству пытаются в своих целях использовать кришнаиты. Они настаивают на том, что никакой принципиальной разницы между чувашскими дохристианскими верованиями и ведическими представлениями нет – и тут, и там главным обрядом являются моления с жертвоприношением [341].

Наконец, в самые последние годы среди чувашей возрождается обычай паломничества в Татарстан к древнебулгарским святыням. В сентябре 1998 г. союз чувашской молодежи «Сувар» направил паломников к развалинам древнебулгарского города Биляра. Их сопровождал председатель «Сувара» У. Цыпленков, который одновременно исполняет функции жреца древнечувашской религии. Прибыв на место, паломники совершили моление и принесли жертву божествам у священного дерева, где еще в 1995 г. был поставлен деревянный резной столб – юпа. Затем некоторые из них публично сменили свои христианские имена на традиционные тюркско-чувашские, заручившись при этом поддержкой духов [342].

В ответ на всю эту антихристианскую деятельность Русская Православная церковь напоминает чувашам, что высокочтимый ими просветитель И. Я. Яковлев в свое время отказался от язычества в пользу православия и посвятил всю свою жизнь тому, чтобы превратить «чувашей-язычников в православный народ России». Именно под флагом православия он создал для них письменность и основал школьное дело. Как пишет «Журнал Московской Патриархии», тем самым «свет веры Христовой развеял мрак язычества» [343]. Тот же журнал опубликовал письмо-завещание Яковлева чувашскому народу, в котором тот призывал чувашей беречь православную веру и жить в мире и дружбе с русскими [344]. Тем самым, в мягкой форме чувашским неоязычникам дают понять, что они сбились с праведного пути и им следует незамедлительно на него вернуться. Для этого в качестве предлога используется 150-летний юбилей чувашского православного подвижника.

Еще дальше идет местный архиепископ Варнава, который изливает потоки проклятий на деятельность неоязычников, называя их «сатанистами». Но это только озлобляет чувашских интеллектуалов и утверждает их в правильности избранного пути. Мало того, когда в 1992 г.

были устроены теледебаты между И. Дмитриевым и отцом Илией Карлиновым, пользующимся популярностью среди чувашских христиан, первому удалось выступить более убедительно, чем его оппоненту. И это придало неоязычникам дополнительные силы. Достаточно отметить, что основное политическое движение чувашских националистов «Чувашский национальный конгресс» находится под контролем неоязычников. Во всяком случае, его председатель А. Хузангай признавался в конце 1993 г., что все активисты этого движения, кроме него, неоязычники [345]. Впрочем, неоязычество не пользуется популярностью у основной массы чувашей и пока что представляет собой маргинальное явление [346].

Антихристианские настроения, тесно связанные с местным национализмом, в самые последние годы проявляются и в Республике Коми. Как и в Прибалтике, у них имеются некоторые исторические корни, связанные с деятельностью подвижника-интеллектуала К. Ф. Жакова (1866–1926 гг.), оригинального философа, этнографа и писателя, происходившего из коми-зырян. С болью наблюдая тяжелую жизнь своих соплеменников в дореволюционной России, Жаков был склонен к идеализации далекого прошлого коми, которое было грубо искорежено пришедшими с юга колонизаторами. Этот переломный момент в истории своего народа он представлял метафорически в виде ухода местных языческих богов на север, где им было наказано поддерживать дохристианские верования убеждением, а не силой [347]. Жаков видел в христианизации неизбежный процесс совершенствования, в жертву которому приносятся малые народы [348]. И в то же время он не испытывал симпатий к «южным хищным народам», которые в своем неизбывном стремлении на север все «пожирали», страдая от этого сами и заставляя страдать других [349]. Та же тема, хотя и весьма глухо, звучала в поэме Жакова «Биармия», где главный герой князь Яур призывал свой народ сопротивляться идущему с юга племени Роч и почитать своих местных богов [350].