Array Сборник статей - Неоязычество на просторах Евразии

Православная церковь в лице епископа Саранского и Мордовского Варсанофия проклинает язычников [320]. Одной из наиболее опасных сторон их деятельности ей видятся массовые моления и ритуальные жертвоприношения животных у деревни Кузебаево, а также массовые обращения людей к помощи астрологов и целителей. При этом подчеркивается, что Православная церковь вовсе не против поддержания народных обычаев и благоговейного отношения к природе. Но она не может согласиться со «служением твари вместо Творца», с явным креном в сторону «материализма», свойственным язычеству. Ведь служа идолам и принося кровавые жертвы, язычники забывают о духовном и совершают великий грех перед Господом. В то же время заявляется, что «язычество противоречит науке», ибо все языческие боги мифологичны, а Христос и апостолы – исторические личности. Язычеству инкриминируются и политические проступки – стремление к сепаратизму и расколу Православной Руси на основе этнического национализма. В противовес этому заявляется, что удмуртские язык и народная культура пришли в упадок лишь при советской власти, тогда как в предшествующее время в Вятской губернии удмурты полностью сохраняли национальное своеобразие. Наконец, утверждается, что «что бы ни говорили переодевшиеся в язычников наши деятели «социалистической по содержанию и национальной по форме» партийной культуры, но надо признать, что удмуртские язык, культура сохранились благодаря просвещению удмуртского народа светом Истины – Святого Православия». Поклонение гуманистическим ценностям объявляется суеверием; стремиться же следует не к материальным благам, а к духовному, путь к чему и открывает Святое Православие [321].

В Мордовской Республике идея национального возрождения вначале ассоциировалась с православием или другими христианскими конфессиями. И лишь с весны 1991 г. призывы к восстановлению язычества стали одним из важных компонентов этнонационалистической риторики [322]. Именно тогда некоторые мордовские интеллектуалы, обсуждая судьбу своего народа в контексте российской государственности, стали делать акцент на насильственной христианизации, нанесшей непоправимый ущерб народной культуре, и тотальной антирелигиозной борьбе советского периода, которая как бы довершила тупиковый поход в бездуховность. В итоге, – говорили они, – вот уже 200–300 лет, как финские народы Поволжья утратили свои народные праздники, восходящие к «золотым» дням язычества. Когда 3 августа 1990 г. в Саранске состоялся первый Всесоюзный съезд культурно-просветительского общества «Масторава», провозгласивший курс на «возрождение мокши и эрьзи», многие мордовские интеллектуалы всерьез задумались о необходимости создания национальной идеологии. Некоторые из них связали это с восстановлением старинных дохристианских праздников и обрядов, возвращением к обычаю ежегодных языческих молений и культу священных деревьев. Были предложения подключить к воссозданию этих празднеств фольклористов и этнографов, ввести соответствующую образовательную программу в Мордовском университете и обязать Министерство культуры Мордовии всемерно содействовать этому движению [323]. Но только в 1992 г. сожаление об утрате дохристианской веры предков прозвучало с высокой политической трибуны – в докладе председателя общества «Масторава» Д. Т. Надькина на I Всероссийском съезде мордовского народа [324].

Одним из источников возрождения язычества стало республиканское Министерство культуры, на базе которого и сложилась группа неоязычников во главе с поэтессой Раисой Кемайкиной. Сначала они занимались реконструкцией дохристианского мировоззрения. Однако в последние годы отказ от чуждого, агрессивного православия и возврат к язычеству, или «исконной мордовской религии», усиленно пропагандируется эрьзянским национальным движением [325]. Одна из целей немногочисленной политической партии «Эрьзян Мастер» – возрождение и распространение неоязычества. В 1992 г. Кемайкина, принявшая языческое имя Кемаля, устроила сельское языческое моление и была провозглашена первой жрицей эрьзянского народа. Ее деятельность широко рекламировалась местными средствами массовой информации, которые сделали ее весьма популярной в народе. Кемайкина выступает с враждебными заявлениями по отношению к Русской Православной церкви, называет христианство «религией рабов» и противопоставляет ему народную эрьзянскую веру, якобы укрепляющую человеческое достоинство [326].