Владислав Маевский - Афон и его судьба

Если бы я смог присутствовать на совещании в Сайоссете, я мог бы представить, если потребуется, больше подробностей о том, чему мне удалось быть свидетелем во время моих паломничеств на Афон в течение последних десяти лет, как и некоторые детали, которые были доведены до моего сведения другими паломниками и многими монахами. Только на прошлой неделе, к примеру, я получил информацию относительно еще одного прошения, поданного американским резидентом русского происхождения, пролежавшее во Вселенском Патриархате без ответа с 1959 года! Его прошение было „принято“ одним из афонских скитов в порядке обычной монастырской традиции в начале 1959 года, и все его документы были оформлены к тому же времени. А визы все еще нет. Нет официального разрешения на въезд, хотя почти два года прошло с тех пор.

Не представляется ли совершенно ясным, что такое бездействие приводит к разочарованию? И к разочарованию не только этого просителя, который должен просто искать прибежища, но и других, кто слышит об этих длительных и расхолаживающих проволочках? Не обескураживает ли это также и афонских монахов, знающих о этих длительных процедурах, часто не приводящих ни к каким положительным результатам? И в то же время с сентября 1959 года туристам разрешался свободный доступ на Афон, а греческие подданные, как правило, допускаются туда без какого бы то ни было разрешения Министерства иностранных дел.

В качестве мирянина я дерзаю надеяться, что те, кто облечен авторитетом в нашей Церкви, примут срочные меры для улучшения положения на Афоне. Тогда мы сможем надеяться, что в грядущие столетия на этом святом месте будут монахи, продолжающие традицию молитвы и служения и предстательства за всех нас перед Престолом Божьим.

Испрашивая Вашего благословения, остаюсь Ваших Преосвященств

смиренный слуга Иван Михайлович Цап»

* * *Прошло шесть лет. Группа русских людей, возглавляемая архиепископом Леонтием, подала следующую петицию в Объединенные Нации:

«В наши дни, когда мир Объединенных Наций переполнен заботами о свободе вообще, о свободе вероисповедания, о соединении церквей, об Африке и Азии, о сохранении тех или иных исторических памятников, – об Афоне забыли. Об этом маленьком полуострове, вернее последнем таинственном острове XX века с величайшей в мире духовной вершиной, Святой Горой, забыли. О многовековом хранилище и сокровищнице с неоценимыми рукописями, бесчисленными реликвиями, старинными иконами неповторимого письма забыли. О первом и последнем на земле оплоте православия, строгих обрядов и абсолютной и поэтической религиозной чистоты – забыли.

Даже „Большая советская энциклопедия“ пишет: „В Афонских монастырях собрано более десяти тысяч греческих, славянских и других рукописей, большое количество грамот византийских императоров, сербских и русских монархов и т. д. Среди рукописей есть относящиеся к дохристианскому периоду, а также много редких рукописей более позднего периода. Собрания эти до сих пор мало обследованы и еще не описаны“.

Забыт Афон, и больше всего на Афоне забыты и покинуты русские монастыри, скиты и келлии, а с ними и сербские, и болгарские, и другие славянские, и не оттого ли в упадке и греческие монастыри?

Во всяком случае после Лозаннской конференции 1923 год об Афоне ни разу соборно – официально и международно – не вспомнили.

И на глазах всего мира пустеет и разрушается единственная и неповторимая за всю историю человечества монашеская республика. Еще византийский император Константин Пагонат (668–685) отдал полуостров в исключительное владение монахам. И это владение, с разрушительными перерывами (турецкие опустошения или погромы крестоносцев), длилось до Первой мировой войны.

Потом государственная эллинская печать была наложена на весь Афон, но особенно беззаконно – на негреческие монастыри.

Попробуем разобраться, кто же виноват в этом: весь мир Объединенных Наций или правительство Греции, между прочим единственной православной страны на Западе?

В Лозанне было постановлено: „Греция обязуется признать и сохранить в силе традиционные права и ту свободу, которой пользуются негреческие монастыри общины Святой Горы Афонской“.

В том же духе были и решения других конференций: в Сан Стефано, 19.02.1878; Берлинский трактат, 13.08.1878; по Бухарестскому международному статуту, все заинтересованные в Афоне славянские страны должны были учредить на полуострове свою полицию. Первая война помешала этому. О второй и говорить нечего. Но в промежутке между ними, в 1926 году, греческое правительство, не считаясь ни с какими договорами и статутами, „огречило“ всех монахов-негреков и объявило Святую Гору с ее веками свободной монашеской республикой – греческой территорией. В этом ставшая на ноги Греция пошла по еще не остывшим следам турок, которые отуречивали всех без разбора. Но они, держа всех в страхе, сами имели страх Божий, мистическое уважение к чужой вере, к монастырям и монахам, конечно за исключением тех случаев, когда подавляли греческие восстания, тогда сметались и монастыри.