Льюис Кэрролл - Льюис Кэрролл - Досуги математические и не только (ЛП)

«В любимую школу назад хочу,
Под розгой учить латынь!» —
«Зачем же назад? — ответствует брат. —
И здесь хорошо, как ни кинь.

Такое везенье — позабыты склоненья,
То окунь тебе, то карась.
Не учишь словечки, а купаешься в речке,
Наживкой для рыб притворясь!

Не мотай головой — мол, висит над тобой
Эта удочка, свалится вдруг.
За неё тут держась, ощущаю я связь
И не выпущу, братик, из рук.

Ну так вот: верь не верь, подплывает форель,
Кверхуносая рыбка она.
Ты увидишь, братишка, что любовь наша слишком,
Что любовь наша слишком сильна.

Я намерен её пригласить на обед,
Лишь бы день только ей подошёл.
Я чиркну ей пять строк, и в условленный срок
Мы усядемся с нею за стол.

Она, правда, в свете ещё не была,
Манерами блещет навряд;
Так что мне надлежит обеспечить ей вид —
Подобрать, то бишь, нужный наряд».

А снизу упрёки: «Рассужденья жестоки,
Мысли гнусны, несносны страданья!»
Но на каждое слово братик сверху толково
Отвечать прилагает старанья:

«Что? Так ли уж лучше по речке плыть,
Чем ровно на дне лежать?
Однако ж заметь: на тарелочке сельдь
Восхитительна — не описать!

Что? Желаешь скорей ты сбежать, дуралей,
От рыбок весёлых и милых?
Загадочно мне! Почему б тебе не
Наловить их, когда в твоих силах?

Есть люди — часами готовы бубнить
Про небо и птичек полёт,
Про зайчишек в полях и рыбёшек в морях,
Коим в радость их жизнь без забот.

А что до стремленья из их окруженья,
Чем вместе пускать пузырьки,
Так это ты брось — ты не сом, не лосось,
Чтоб тебя я тащил из реки.

Пускай утверждают: рассудок велит
Всех тварей в природе любить —
Но разум советчик, кого мне из речки,
Когда и кого мне тащить.

Что одежда и дом? Можно жить босяком;
Всё бери — даже деньги со счёта!
Ничего мне не жалко, но лишуся рыбалки —
Это будет не жизнь, а нудота».

Искала братиков сестра;
Придя на этот мост,
Такое дело она узрела
И не сдержала слёз.

«А что там, братик, на крючке?
Наживка что, ответь». —
«Воображала-воробей,
Не захотел мне спеть». —

«Да пенья можно ли всерьёз
Желать от воробья?
И не похожи воробьи
На то, что вижу я!

Так что там, братик, на крючке?
Скажи мне поскорей!» —
«Мой братец младший, — тот в ответ. —
Не хнычь и не жалей.

Я нынче зол, не знаю как!
И не на то решусь!
Прощай, любимая сестра, —
Я в странствие пущусь». —

«Когда же ждать тебя домой,
Ответь, любимый брат?» —
«Когда на горке свистнет рак,
Вернуся я назад».

На это молвила сестра,
Качая головой:
«Один, полагаю, не явится к чаю,
И вымок до нитки другой!» [47]

Люблю я тишь густых лесов,
Люблю я музыку ручья,
В раздумье средь немых холмов
Люблю скрываться я.

Зелёный полог, а под ним
Лучей серебряных струи;
Травой лепечет ветер-мим
Истории свои.

Далёк отсюда грубый мир;
Ни тяжкий вздох, ни громкий шаг
Моей души священный мир
Уже не оглушат.

Я лью здесь слёзы без стыда,
Чтоб душу умягчить верней —
Так дети хнычут иногда
На лоне матерей.

Когда же в сердце мир и лад,
Ещё чудесней — снова там
Бродить в истоме наугад
По дремлющим холмам.

Тогда переживаю вновь
Минуты радостей былых;
Скрывает радужный покров
Круженье лет пустых.

О дар дыханья — чем ты мил,
Когда печаль — удел людей?
Закончить нам во тьме могил
Чреду ненастных дней.

А час надежд — неужто он
Нам годы скорби возместит?
И расцветающий бутон
Пустынный скрасит вид?

О годы жизненной весны,
Любви, невинности, добра!
Сияй сквозь дней нелепых сны,
Прекрасная пора!

Я зрелость лет готов отдать —
Шеренгу блекнущих картин —
Чтоб вновь ребёнком малым стать
На летний день один.

В Сочельник юноша один
Пил утром близ Таможни джин,
Потом пошёл гулять на рейд —
Зовётся он «Марин Перейд»
(Где, то есть, место морякам,
Что «ходят маршем по волнам»,
Но где лишь окунётся тот,
Кто сухопутно жизнь ведёт);
Потом он повернул назад,
Прошёл бульвары все подряд,
Прошёл по улиц тесноте,
Где, кажется, дома — и те,
Несильный сделают рывок,
И сдвинутся порог в порог;
Взобрался лестницей крутой,
Что воспарила над землёй —
На ней упарился бы всяк,
Богатый будь или бедняк.
Жильцы дивились: граф не граф —
Холодный вид, спесивый нрав
И, обстановке вопреки,
Глядится очень щегольски.
Имел он тросточку, букет,
Был напомажен, разодет —
Трудился не из пустяка:
Любил!.. Кухарку с чердака.
На пляж он забредал, забыв,
Что ноги вымочит прилив;
Там пел он, стоя на песке —
Он выход тем давал тоске! [49]