Олег Рыков: Чарли-Чарли-Браво

Но что это? Реактивные самолеты над головой? За пять секунд до старта между нами и идущим впереди в нескольких кабельтовых «Мерриллом» пронеслись два «Корсара» [12] «Корсар» — штурмовик А-7 ВМС США. , отстрелив гирлянду осветительных ракет, боясь, что русские смогут провести спектральный анализ ракетного топлива.

— 5..4..3..2..1 Missile away! — ускоритель «Томагавка» окутал нос эсминца облаком серого дыма и понес ракету вверх под углом 45 градусов. Позже я рассматривал фотографии, сделанные нами, не веря успеху. Впервые советский корабль стал очевидцем реального пуска этой крылатой ракеты. Есть и американское фото «Меррилла» в этот момент, сделанное пролетающими «Корсарами». На нем — эсминец от миделя до носа в момент пуска. Жаль, что они не публикуют другие фотографии события — ведь, — отмотав два кадра назад, можно было бы увидеть «Азию».

— Тащ, есть новая частота! — закричал матрос. Надев наушники, я тут же понял, что удача все еще с нами — в сети работал оператор слежения за «Томагавком» и истребители сопровождения — те самые серебристые «Супер Сейбры». Вот ракета отстрелила ускоритель и начала выполнять горку, расправляя крылья, вот она включила свой турбовентиляторный двигатель и, снизившись, начала рысканье, выходя на маршрут.

— Не вижу «птичку»! — закричал один из пилотов, — Дайте вектор на нее!

— Левее — на 10 часов от вас! Снижается!

Потом было долгое молчание, прерываемое

короткими докладами самолетов о прохождении маршрута и поворотных точек, но наш магнитофон исправно писал все. Позже он поможет нам точно определить маршрут полета «Томагавка», дальность, высоту и скорость до момента, когда он врежется в борт корабля-мишени.

— Тащ, пленка оборвалась! — закричал матрос, показывая на быстро закрутившуюся бобину пленки «Свема». В груди появился холод, но решение пришло быстро. — Считать время! И раз, и два, и три… Склеить обрыв! Живо!

Когда хором досчитали до пятнадцати, пленка была склеена. Вовремя, так как ракета, сделав последний поворот, выпустила глаз телекамеры и, нырнув еще ниже, понеслась в цель.

В конце дня чуть южнее острова Сан Диего мы нашли этот корабль-мишень — отслуживший свой срок десантный корабль «Кэбилдо». Он стоял на киле прямо, но в его корме слева зиял гигантский пролом с зазубренными краями, вогнутыми внутрь корпуса. Этот почти сорокалетний гигант получал такие «пощечины» неоднократно: в 1950 году, участвуя в операции «Greenhouse», испытал на себе адский жар атомного взрыва и был облучен; дезактивировавшись, в 1951 году он ушел воевать в Корею и подорвался на мине; а в 1962 году опять участвовал в ядерных испытаниях у Маршалловых островов в операции «Dominic». Но теперь его путь закончен — завтра он получит вторую ракету в борт; буксиры попытаются оттащить его в порт Уай-ниме, но поднимется волнение, и «Кэбилдо» навсегда ляжет на дно у западной оконечности острова Сан-Николас. Но это будет завтра…

Завтра. Ветрено, слегка покачивает, но видимость отменная. Мы лежим в дрейфе в самом глухом углу огромной акватории Пойнт Мугу — треугольнике, дополнительно закрытом американскими властями для опасных операций. Нам понятно, что «Томагавк» будут испытывать на максимальную дальность, поэтому и увеличили район на добрые 50 миль — тут ракета должна развернуться, пролетев две трети маршрута. Мы в полудреме, но сенсоры начеку. Над головой жужжит «Орион», загоняя коммерсанта-мексиканца в порт. Когда загнал — занялся нами.

— Soviet naval vessel, you are in the area of dangerous missile firings! Please, proceed west 60 miles to clear the area! — устало просит пилот «Ориона» на 16-м канале международной связи. Не дождавшись ответа, повторяет свое требование на русском:

— Совьетски военни корабл, ви накодитэс в апасни эриа. Пожалста, идите на запад!

И это не действует — мы находимся в международных водах и отвечать не намерены. Тогда американец начинает нервничать — он носится на уровне палубы и повторяет свое требование через внешние динамики громкой связи. Нас это начинает нервировать тоже. Командир смотрит на стоящего снаружи сигнальщика и говорит старпому:

— Наденьте на него ушанку, и пусть клапаны вниз опустит! А когда «Орион» будет пролетать, пусть показывает жестами, что его не слышат!

Смешно, но это подействовало: на нас просто махнули рукой — заканчивался последний день, отведенный на испытания. Через 15 минут в коротковолновой сети полигона прошло сообщение о том, что вторая ракета запущена. И наступила звенящая тишина — для УКВ связи мы были слишком далеко.