Андрей Кивинов - Перемена мест

— Понятых ищи, философ! Будем работать строго в рамках УПК.

Если не считать, конечно, левого удостоверения.

— Не, никто не пойдет, — со знанием вопроса возразил мелкий романтик, — бесполезно. Дрейфят все.

— А ты попробуй. Нельзя в нашем деле без понятых.

Дима взглядом Терминатора просканировал территорию. Два маргинала развлекались возле элитного мусорного бака. С двух сторон ныряли в бак, замирали там на некоторое время и показывались обратно, словно синхронные пловцы.

Господа выглядели не совсем опустившимися. Скорей всего из либеральных интеллигентов в далеком или недалеком прошлом.

— Здравствуйте, джентльмены. Полиция, — вежливо представился романтик. — Не желаете ли посидеть в приятной обстановке и отведать качественного алкоголя?

От такого не откажутся даже стойкие демократы, находящиеся в резкой оппозиции к действующей власти.

— Желаем. Очень сильно желаем.

Усадив маргиналов в гостиной на белый кожаный диван и выдав по банке эксклюзивного пива из хозяйских запасов, отчаянные поборники справедливости принялись за осмотр-обыск жилища. А поглядеть здесь было на что. Лузин на себя бюджетных средств не жалел.

Дима не слишком вникал, а Вячеслав Андреевич сразу отметил, что мебель у товарища сплошь из массива красного дерева — никакого заменителя. Знатная мебель, итальянских мастеров (примерно как у него в Москве). Чтобы такой домик отгрохать и обставить, одного тендера на лекарства мало.

Федоров оценивал интерьер с другой точки зрения. Одних шкафов штук десять. Не считая тумбочек и ящичков. Пока все обыщешь! В этой хате бригадой целый день трудиться можно.

Ничего криминального в избушке, на первый взгляд, не было. Даже в бачке унитаза, куда на всякий случай заглянул мелкий романтик. На второй взгляд тоже. Да и что, собственно, они хотели найти? Мешок героина или девушку в подвале на цепи? В лучшем случае незарегистрированный ствол или домашнюю порнушку. Вячеслав Андреевич поехал сюда скорее от безысходности. Сказал «М», говори и «Ж». Не хотелось даже в глазах великозельского истеблишмента выглядеть слабаком, не отвечающим за слова.

Дима же хоть и жаждал мести, но сюда приехал по несколько иной причине. Лучшей возможности решить личную проблему может и не представиться. Служба службой, а за любимую женщину необходимо бороться.

— Послушай… Мы люди прямые. Давай договоримся. Я тебе во всем помогаю. Увезти, привезти, на обыск съездить, допросить, закопать и прочее. Но с одним условием. Ты оставляешь Настю в покое.

— Не понял, — Золотов выглянул из-за створки распахнутого шкафа.

Не переутомился ли коллега, вороша чужое имущество?

— Чего тебе, ты ж из Москвы! Уедешь и через неделю про нее забудешь.

— Я из Калининграда, — поправил майор Фейк, свято помня о легенде.

— Да какая разница?! У тебя там женщин, что ли, мало? Не хватает для коллекции? Видали мы таких, командировочных! По всей стране мотаются, в каждом городе баба ждет. Ты тут порезвишься, поиграешь и свалишь. А нам здесь жить!

— А с чего ты взял, что я с ней играю? Мы просто в одном купе ехали.

— Настя рассказала, — в голосе романтика зазвучали фальшивые нотки, — как вы по курганам гуляли.

— И что еще она тебе рассказала? А может, наоборот, ты ей рассказал? Про завтрак в ресторане, про салфетку. Про Мальвину, которая ко мне приходила. Кстати, я ее не вызывал, сама пришла.

— Слушай, это — твое личное дело. Резвишься ты с проститутками или в города играешь, меня не касается. Только от Насти отстань, — продолжал бороться за счастье Федоров.

Да она, похоже, сама уже отстала.

— Пас меня, что ли? — Вячеслав Андреевич смерил соперника презрительным взглядом истинного арийца.

— Сдался ты мне! Если бы не Настя, я бы тебя в упор не заметил. Я её пас, — эмоционально признался горе-ухажер и тут же поправился: — В смысле следил. В смысле интересовался, как и с кем проводит время. В смысле чтобы оградить ее от ненужных связей.

— В смысле! В смысле! — передразнил Золотов и фыркнул. — Это у вас тут, прямых людей, обычное дело, да? А в ресторане как оказался? Завтракал? Так там один завтрак половина твоего оклада.

— Случайно, — неуверенно соврал романтик, слегка краснея, — думал, вы туда вместе пойдете. Короче… Люблю я ее.

— А она?

Романтик вздохнул так, как вздыхают проигравшие миллионный процесс адвокаты и палачи, не отрубившие голову с одного удара. Опустился на итальянский стул.

— Она мне, прикинь, не говорит ничего! Ни да, ни нет. Больше года эта ерунда тянется. Я уж и так и эдак. Ты скажи прямо — пошел вон или… не пошел. Так ведь нет! И не посылает, и «да» не говорит. У нее мама — золотая женщина, мне сочувствует…