Джанет Чарльз - Одесское счастье

– Ты права...

– «Все пропало; не срачка, так болячка; кто не рискует, тот не пролетает...» – передразнила Джейн фаталистические одесские присказки. – Нет. Не дай этим овощам тебя сломать. Ты должна верить в себя. Не в одесские суеверия, не в бабушкины приговоры, не в злую судьбу. В себя! Ты сильнее, чем думаешь.

– Не уверена...

– А зря. Я бы здесь без тебя пропала. Приехав сюда, я была ужасно одинока и напугана, а ты звонила мне каждый вечер, помогла освоить русский, научила меня всему полезному об одесских мужчинах...

Мы рассмеялись.

Джейн погладила меня по щеке.

– Господи, что бы я без тебя делала? Буду по тебе скучать. Но теперь-то я хотя бы знаю, что у тебя все сложится. У тебя приличная работа. Нет, отличная работа. Целыми днями сможешь болтать по-английски, как и мечтала.

– Думаешь, мой английский достаточно хорош?

– Черт, да! Ты говоришь лучше, чем многие носители языка. Твой словарный запас больше моего. Не сомневайся, ты владеешь английским в совершенстве! Даже отличаешь «королевский британский» вариант от американского. Говорю тебе, ты знаешь больше, чем я. Помнишь, как расстроились мои коллеги, когда разобрались, что я «всего лишь американка»? И пока они вздыхали, что я не говорю на «настоящем английском», кто помог мне выучить всякие британские словечки, кто поставил мне произношение?

Я улыбнулась – приятно, когда тебе отдают должное. Джейн сжала мою руку:

– Что бы я без тебя делала?

Мы немного помолчали, и в мою голову обратно закрались сомнения.

– Но как же мой акцент?

– Да сколько ж можно тебе повторять? У всех есть акцент. У меня есть акцент – сразу слышно, что я американка. У британцев в разных регионах разные акценты, и у канадцев тоже. А у тебя он настолько неуловимый, что ты запросто сойдешь за коренную жительницу Нью-Йорка!

Я рассмеялась. Джейн прекрасно умела успокаивать.

– Боже мой! Только подумай. У тебя будет шикарный оклад. А с твоей-то умной головой за год-другой наверняка приберешь к рукам всю контору. Я тобой горжусь!

Как же ж я могла сказать ей правду? Что в Одессе нет ничего целиком хорошего. Что и у моей шикарной должности есть своя цена. За работу с высокой зарплатой одесситы обычно давали взятки, которые иносказательно именовали инвестициями. Вот и с меня причитается инвестиция, только более личная и болезненная, чем у большинства.

В первый день я шла на работу, чуя спереди недоброе. Когда? И где? Прямо в офисе или в гостинице? Сразу утром или после обеда? Как вообще это делается? Как бы его отшить?

Месячные? Круглый год месячные? Голова болит? Давайте сначала получше узнаем друг друга?

Удастся ли год за годом обходиться такими отговорками?

Я сидела за столом настороже в ожидании домогательств, готовая отбиваться и словами, и кулаками. Но мистер Хэрмон не захотел иметь со мной секс, разглядев мои зубы.

Во время собеседования я старалась не лыбиться. Императрица Жозефина, которая была замужем за Наполеоном, тоже не могла похвастаться хорошими зубами. Но ей неплохо повезло в жизни, если не считать брака с кровавым диктатором. По тем временам веер был в большой моде, им-то она и прикрывала свой рот, когда улыбалась. Мистер Хэрмон вызвал меня к себе в кабинет, а я представила, как прячу лицо за его электрическим вентилятором вместо устаревшего веера, и глупо расхихикалась.

Моей бабушке, как и многим одесситам времен Советского Союза, приходилось выбирать, куда нести деньги: на базар или к стоматологу. В теории медицина в СССР считалась за бесплатную. На деле же имелась обратная картина. Врачу полагался подарок. Нет подношения – нет лечения. В общем, мои зубы были далеки от идеала, зато я никогда не голодала.

Мистер Хэрмон сделал мне сюрприз, пообещав оплатить мое лечение. Я отказывалась, он настаивал. Я отказывалась, он настаивал. Я отказывалась, он настаивал. Наконец я поняла, что без белозубой улыбки жизни мне не будет, и записалась к врачу. Первый раз от когда родилась я пришла к стоматологу. Он сходу усадил меня в серое кожаное кресло и направил прямо в лицо яркую лампу. Я отвернулась, чтоб не слепило глаза, и увидела на приставном столике кошмарный арсенал крючков, щипцов и иголок, а в раковине – засохшую кровь и плевки. Воду в городе из экономии на дневные часы отключали.

Я стиснула зубы.

– Откройте рот, – потребовал доктор.

Я не могла. Не хотела, чтобы интересный мужчина туда глядел.

– Вообще-то мне нравятся женщины, которые словно воды в рот набрали, но здесь я на работе, – пошутил он.