Владимир Бочкин - Лужа любви (СИ)

Алла призадумалась.

— Ну, мне особо не с кем сравнивать, но максимум на две звезды. Причём без всякой выдержки.

— Приятно слышать, а…

— А вы, Максим Александрович, всегда будете у меня на все пять звёзд. Вы всем коньякам коньяк.

— Ну так это, мы юмористы ещё не такое можем, не забудь потом напомнить.

— А зачем вы убили того красавчика-литовца? Орбакас, ох, какая чудная фамилия! Я тащусь.

— Потому и убил. Ты так хотела литовскую фамилию, что запросто могла выйти за него замуж, только чтобы получить новый паспорт.

— Но это не так. Я горжусь своей фамилией и навсегда останусь Пугачёвой.

— Так то так. Но разве тебя не посещали мысли, что если не у тебя, то пусть хоть у детей будет литовская фамилия?

Аллочка мило покраснела.

— Вот, видишь. Я просто устранил опасного конкурента. Так было нужно.

— Хорошо, допустим, но зачем вы убили Фильку, того несчастного мальчика гастарбайтера?

— Потому что этот негодяй был влюблён в тебя. Он тебя домогался. Помнишь, мы вышли из твоего подъезда и проходили мимо него? Мы уже садились в «Бентли», а он что-то крикнул нам вслед на своём странном и загадочном наречии. Он думал, что никто ничего не поймёт, и это был его последний просчёт. Ты, конечно, не поняла смысл сказанного, а я ведь лингвист, меня не обманешь. Я знаю кучу языков. Забыл их больше, чем могу вспомнить. Я даже умею убивать на разных языках.

Знаешь, что осмелился брякнуть кудрявый засранец? Он сказал: «Я люблю тебя и всё равно женюсь на тебе». Это про мою-то женщину! Как я мог его после этого не убить. Нельзя было не убить. Никак нельзя иначе.

— Ох, несчастный! — вскричала Алла. — Этот мальчик вовсе не сватался ко мне. Разве ты не понял? Он ведь любил совсем не девочек, а мальчиков, и был страстно, по уши влюблён в вас, Максим Александрович. И предложение он хотел сделать вам, а не мне.

— Вот как, — призадумался сконфуженный Галкин. — Ошибочка вышла. Но ничего. Всё равно он заслуживал смерти. Предложить такое мне, заслуженному гетеросексуалу России! Жаль, я раньше не знал, а то засунул бы ему туда не метлу, а бензопилу «Мужская Дружба».

— Предположим. Ну а Басков вам чем не угодил? Зачем надо было убивать несчастного блондина?

— Даже не знаю, затрудняюсь ответить. Можно помощь друга?

Алла пожала плечами и крепче вцепилась в рукоятку «Макарова».

— Давайте, но у вас только тридцать секунд.

Галкин набрал номер телефона.

— Мишаня, привет, дружбан. Срочно требуется твоя квалифицированная помощь. Ты мужик умный, сообрази, зачем я убил Баскова. Время пошло.

— Что? Да, я убил. Спасибо, — расцвёл Галкин.

Алла многозначительно показала на часы.

— Поздравлять и проставляться будешь позже. У нас всего тридцать секунд, соображай быстрее. Уже десять. Что? Так значит! Отлично, спасибо, с меня респект и уважуха.

Галкин добродушно улыбаясь, выключил телефон.

— Вот что значит ума как в палате. Правильный ответ таков: Баскова я убил за компанию, просто до кучи.

— М-да, логично. Но ведь он у нас в стране один такой, а теперь никого нет. Совсем никого не осталось.

— Вот именно, а таких вещей прощать нельзя. На самом деле Аллочка, плевать на Баскова. Это ты у нас одна. А с ним вас было бы уже двое. Зачем тебе такие сложности! Ты вне конкуренции.

Аллочка зарделась от удовольствия.

— Максим Александрович, вы такой милый. Знаете, как угодить женщине. Значит, всех вы убили ради меня?

— Ещё бы любимая, ты мой праздник, моя гордая тонкая девочка. И сколько раз я тебе говорил, называй меня на ты, для тебя я просто Максим. Ну же, родная, обними меня, позволь повернуть в тебе ручкой, поцеловать тебя в…

Галкин зашептал ей на ухо, но не будем подслушивать. Слово щёчка — слишком интимно.

— Ох, хо-хо-хо хо-хо-хо. Ну, вы прям арлекин, маэстро.

Галкин лучезарно улыбнулся.

— Ты ведь знаешь, какой я юморист.

— Знаю, всем юмористам юморист, но это не отменяет того несчастного факта, что вы, то есть ты, мой любимый — жестокий, кровожадный убийца. Маньяк-Потрошитель, серийный убийца, психопат с большой дороги, опытный зрелый мужчина, красивый, умный, тонкий, деликатный, благородный, с чувством юмора, богатый. А я всего лишь молоденькая, глупая, бедная провинциальная девочка, рыжая практикантка-следователь. Единственная в мире и неповторимая. Что же нам делать!

— Не стоит переживать родная. Их всех стоило убить. Один оскорбил тебя худшим сексом в твоей жизни, другой хотел отбить у тебя мужика, третий вообще литовец. А выход всегда найдётся. Подумай, как бы поступила в такой ситуации твоя любимая следователь — Анна Ковальчук?