Валерий Михайлов - Наркоманские сказки

– Одна у вас, ментов, совесть, да ты и ту ошпарил.

– Дай рассказать, – вмешался человек-стол.

– Так вот, иду я к ней с цветами, шампанским, как положено. Смотрю, а возле подъезда кот сидит. Домашний такой, чистый, красивый. Ну, как тут пройти мимо? Расстёгиваю штаны и к нему, а он, гад, отошёл на пару метров и опять сел. И так он от меня минут двадцать бегал. И ведь не убегает, гад, а словно специально дразнит. Я за ним, как был, в костюме, с цветами и концом наружу по всему двору. Невеста же моя с матерью на балконе курили.

– А я один раз чуть одноклассника без жены и детей не оставил, – перенял инициативу человек-стол. – Надо сказать, что был он тощим, жёлтым и болезненным, зато член у него был богатырский. Вся сила в корень ушла. А возле головки бородавка. Ну, прям член на члене. Словно кактус почкующийся. Набрели мы как-то с пацанами на склад, а там диски для болгарки. Начали мы их пускать. Тут я ему по концу и запустил, так он аж на два метра подпрыгнул. Снимает штаны, а конец, как яблоко, круглым стал. Ну ничего, обошлось.

– А я себе как-то креслом яйца прищемил, – сказал ранее молчащий игрок номер два.

– Это как же тебя угораздило? – спросил игрок первый.

– На концерте. Садился на кресло и прищемил. Сам удивляюсь, как. Но синяк потом был знатный.

Разговор, наверно, продолжался бы целую вечность, но в палату ворвалась дежурная медсестра, как две капли воды похожая на Тайсона.

– Вы совсем, что ли, трам-тарарам! – начала она с порога. – Вы какого… Канарейкина с растяжки сняли?

– Да мы подумали, чего ему на цепях висеть, только зря время тратить, а тут стол из него первый класс! – ответил игрок номер один.

– Да вы… – захлебнулась она. – А ты, девочка, что здесь делаешь?

– Мне гипс…

– Домой иди, нет их никого, на совещании, – пахнула она перегаром на Широчку.

Так Широчка и осталась в гипсе. Нет, не на долго, придя домой, она его сняла.

Широчка проснулась около десяти. Почему около десяти? – спросите вы. Да потому, что у Широчки начались самые лучшие в мире летние каникулы, и Широчка уехала в деревню, к бабушке и дедушке. Несмотря на то, что деревня находилась в трёх автобусных остановках от города, это была самая настоящая деревня с домами с печным отоплением, колодцами во дворах, (несмотря на давно проведённые водопровод и газ) коровами, козами, свиньями, утками и целой кучей бабушек и дедушек. Наверно, для всех горожан здесь можно найти подходящих бабушку с дедушкой, чтобы приезжать к ним на каникулы или просто в гости. Так, по крайней мере, думала Широчка.

Широчка открыла глаза, поиграла немного с солнечным зайчиком и бодро встала с кровати. Залёживаться некогда: её ждал полный впечатлений большой летний день. Первым делом Широчка села на ночной горшок, который жил под кроватью. Широчка всегда какала по утрам, при этом её лицо приобретало выражение особой одухотворённости, прямо святая дева, узревшая лик Господа.

Вскакнув от души, Широчка встала и внимательно осмотрела содержимое горшка.

В соусе свежей девичьей мочи покоилась большая мягкая рыхлая какашка. Широчка специально ела по вечерам сырую морковку, чтобы какашка получалась, как надо. Сегодня какашка ей особенно удалась, и Широчка замурчала тихонько песенку от удовольствия. Широчка могла любоваться своими какашками целую вечность, но впереди было много дел, и она со вздохом поставила горшок на небольшой столик. После этого Широчка принесла из кухни кружку с водой и скалку, которой бабушка толкла картошку. Скалкой Широчка принялась толочь какашки, ловко разбавляя водой из кружки. Наконец в горшке образовалась смесь нужной консистенции, и Широчка обошла с горшком все бабушкины цветочки, поливая их полученной смесью. Широчка всегда поливала цветы какашками, и они росли большими-пребольшими.

Теперь можно умыться и погулять до завтрака.

Не успела Широчка отойти от дома и на десять шагов, как перед ней предстала весьма любопытная картина. Капитан Отморозков, заехавший, видать, в гости к своим бабушке и дедушке, совершал арест козы. Звали козу Роза Люксембург, и принадлежала она бабе Даше. Отморозков пытался нацепить наручники на козьи рога, коза же блеяла, вырывалась, норовила боднуть, в общем, всячески оказывала сопротивление при аресте. Баба Даша стояла рядом, и голосила, как на похоронах или на проводах в армию.

– За что вы её, товарищ капитан? – спросила Широчка.

– Оскорбляет, зараза, при исполнении, так сказать.