Фёдор Быханов - Веселое настроение

И далее в том же духе.

– Ты, – говорит. – Вчера опять там был?

И по тому, как скромно потупил взор бессловесный Шустриков, становится понятно, что не ошибается наш руководитель участка.

Да и как ошибиться, если полная информация так и прет наружу от разгневанного мастера:

– Опять счет прислали за специальное медицинское обслуживание!

И так добрых два часа.

Говорит так, как по заранее написанному тексту, наш замечательный, красноречивый мастер:

– О чести коллектива!

Затем:

– О тех, кто ею не дорожит и плюет, в конечном итоге, на товарищей по работе!

Только Глеб Шустриков молчит.

Затаился у верстака. Выжидает, когда гроза пройдет. Ждет удобного момента перевести дыхание и попросить закурить, так как получку вчера всю оставил, незнамо где.

Всю – копеечки.

Но словеса мастера не остаются воплем вопиющего в пустыне. Играют свою роль. На несколько дней после этого, до самого аванса воздерживается Глеб Шустриков от залетов и на работу, как всегда, только перед самым обедом появляется.

Знает, когда нужно вовремя приходить:

– Перед грозой!

Иннокентий Семкин завел собаку.

Не какую-нибудь там болонку или бульдога. Самую, что ни есть, обыкновенную дворнягу – хвост крючком!

И назвал он ее не так, как любят придумывать клички все прочие, слишком образованные сограждане: – Не Гектором или Вулканом. А в традициях русского фольклора: – Шариком!

И жил этот пес у него даже не на кровати в квартире, или в конуре у порога. А в самом подходящем месте:

– Где придется! Там же и еду себе промышляет!

Но на выставки собак Иннокентий Семкин водит своего Шарика регулярно. Ни одну не пропускает.

Хобби у него такое: – Не отставать от других!

Посмеиваются зрители над питомцем Семкина.

А вот в жюри придерживаются противоположного мнения. Присуждают Шарику не только жетоны участника, как прочим. Не одни розетки лучшего представителя породы.

А еще и медали. Да все – высшей пробы!

Дело же не в том, что собака Иннокентия Семкина – очень уж понятлива да смышленая.

Сказано же: – Хвост – крючком!

Просто в садовом кооперативе, где председателем много лет бессменно является Иннокентий Семкин, находится и дача бессменного председателя жюри выставочного комитета.

А тот прекрасно знает, что у господина Семкина хобби:

– Не отставать от других. Ни в чем. И особенно в знаках внимания!

Дело было к вечеру. Конец рабочего дня приближался с неминуемостью опаздывающего на конечную станцию пригородного поезда.

Валентину Шимкину предстояло концерт слушать или, на худой конец, нырять с коллегами в ближайший кинозал.

Приобщиться, так сказать, к культурному досугу.

Со стула на стул пересаживаться, конечно, не очень хотелось, а что поделать. Не идти же в шахматы рубиться на парковой скамейке с пенсионерами, с молодежью зажигать на дискотеке или, нацепив кеды, бежать трусцой от инфаркта.

– Как жить интересно можно! – вздохнул Шимкин с досадой на то, что поздно о его душе общественники подумали. – Нет, правильно в профкоме заставляют заниматься культурным самовоспитанием!

Это он – совсем про других людей подумал. Сам же не желал ни на концерт, ни тем более в кеды.

Ушмыгнул за пять минут до конца смены через заветную дырку в заборе, чтобы председателя профкома на проходной не встретить с билетами под ведомость на сеанс или увертюру.

По поводу планов на вечер у него было другое мнение – дома просидеть, пока глаза не слипнутся, перед телевизором:

– Там всего сразу хватает: и кино; и лечебной трусцы под симфоническую музыку.

К назначенному часу все собрались. Не было только Геннадия Лямина.

– Непорядок! – возмутился Иван Иванович. – Вечно он опаздывает, постоянно заставляет себя ждать!

Недолгое молчание было подтверждением его упреков. Но неприязнь вскоре прошла, как ее и не бывало.

– А, может, без него начнем? – не утерпел Егорыч.

Его реплика попала как то семя на унавоженную почву:

– Это идея!

– Здорово придумано!

– И как только сразу не догадались?

Словно подбивая итог под завершенной дискуссией, и делая это во славу, с таким трудом, достигнутого консенсуса Иван Иванович забулькал по стаканам.

Только и с полными посудинами радости не ощущалось. Чего-то явно не хватало. И это понимали все по мрачному виду друг друга.

– Без Геннадия Лямина, братцы, как-то не очень интересно! – вздохнул Сергей Васькин, выражая общую печаль. – Что ни говори, а все же душа общества.