Александр Сидоров - Сказ о рыбаке и рыбке желтой

– Точно …! Видать, на старости лет совсем из ума выжила, – потянув носом, не стал разубеждать свою супругу Василий Пантелеевич, – помоями меня кормить решила?

– Ах, ты, старый черт! Ты еще потешаться надо мной будешь?

Мокрая тряпка для мойки посуды смачно влепилась в лысину опрометчиво высказавшемуся супругу. Осознав пострадавшей частью тела свою оплошность, Василий Пантелеевич мухой вылетел из хаты, укрывшись за входной дверью от распалившейся супруги. Дверь толчком отдала в спину, смягчив удар чего-то брошенного ему вдогонку. По грохоту, перекрывшему стенания Агафьи Карповны, Василий Пантелеевич смекнул, что спасся за дверью от сковородки. Возмущенный крикнул через дверь.

– Ты что, старая, совсем с катушек съехала? Зашибить же могла.

Не будем доводить до искушенного слуха читателя ответ Агафьи Карповны. Ибо он может решить, что, дожив до преклонных лет, сия особа обладает буйным характером и непотребством действий. К тому же не отличается богобоязненностью, присущей людям почтенного возраста, что, конечно же, не соответствует действительности.

– Вот же расходилась, старая, – пожаловался Василий Пантелеевич Полкану, – Поди, сегодня я без ужина остался.

Полкан, отвлекшись от своей миски, глянул на хозяина. Василий Пантелеевич, собиравшийся, было, уже присесть на завалинку, подошел и стал почесывать Полкана, продолжившего свою трапезу.

4

Утром Василий Пантелеевич выгнал соседских гусей, щипавших шелковистую травку у собачьей будки. Он мог голову на отсечение дать, что в этом месте, старательно вытоптанном еще предшественником Полкана, отродясь ничего не росло. Сейчас Полкан безмятежно спал на маленьком островке изумрудно-зеленой травы, положив лапу на свой мосол. Приоткрыв глаз на хозяина, выгоняющего гусей, пес лишь зевнул. Вздохнув, повернулся на другой бок, продолжив свое нехитрое занятие.

Василий Пантелеевич, почесав лысину, пошел под навес, извлек покрытый пылью инструмент, направился к калитке. Снял калитку, удалив всю ранее намотанную им проволоку. Удалил подгнивший столб, державшийся ранее лишь за счет поредевшего штакетника. Изготовил новый столб, выбрав из заброшенного штабеля пиломатериалов подходящее бревно. Выкопав ямку, установил новый столб, навесил калитку. Не ограничившись этим, вывернул другой столб, пребывающий в аналогичном состоянии, принялся за работу.

Вышедшая, было, во двор Агафья Карповна, изумленная происшедшей с супругом метаморфозой шагнула, обратно в дом. Тихо прикрыв дверь, некоторое время наблюдала в щель за мужем, боясь спугнуть последнего. Перекрестившись, удалилась на кухню, тихо громыхнув тазом, явно собираясь ставить опару.

Увлекшийся Василий Пантелеевич, приладил запор на калитку к новому столбу. Принялся за штакетник. Удалил из прорех палки, жестянки, проволоку, неумело намотанную супругой в желании, хоть как-то ограничить доступ во двор живности, бродящей по улице. Не найдя в штабеле необходимого материала, раскопал под навесом давно забытую циркулярку. Заменив высохший растрескавшийся ремень, запустил пилу. Распустив доску на штакетины, заметил частью пришедшие в негодность перекладины. Изготовил новые перекладины, затем и новые столбы.

Скоро со стороны улицы дом Василия Пантелеевича украшал добротно отремонтированный, частью новый, штакетник. Калитка мягко ходила на петлях, не цепляя землю, запиралась на любовно прилаженный засов.

Удовлетворенно осматривая свое творение, Василий Пантелеевич, не найдя других ценителей, окликнул Полкана.

– Полкан, ну, как тебе? Каково, а?

Пес лениво окинул созданное творение. Усевшись на зад, закинул лапу. Лениво махнув ею пару раз пытаясь скребануть за ухом, глянул на хозяина, собиравшего инструмент. Василий Пантелеевич отложил инструмент, подошел к Полкану и старательно почесал его за обоими ушами.

Прибрав инструмент, направился в дом. Из-за двери пахнуло свежими пирогами.

– Мать, ты, никак, пирогов напекла?

– Твои любимые, иди отведай, пока свежие, – сняв полотенце с пирога, украшавшего собою стол, ласково добавила, – уработался, поди.

Василий Пантелеевич чинно уселся за стол. Супруга, смахнув украдкой слезу умиления, плеснула в стопку сто граммов из старых запасов. Хозяин выпил для аппетита, крякнув удовлетворенно, отмахнул добрый кус пирога. Уже собравшись отправить его по назначению, вдруг поднялся. Выйдя во двор, отдал его потягивающему ноздрями ароматный воздух Полкану. Агафья Карповна даже возмутиться не успела.