Владимир Власов - Аптека дьявола

– Но это же такое уродство, – застонала Белла Абрамовна.

– Совсем нет, – возразила ей Анечка. – К этому вы быстро привыкнете. Но вы даже не можете вообразить, какое преимущество перед другими вы получите, имея их.

– Что вы этим хотите сказать?

В ответ Анечка только захихикала.

– Меня больше беспокоит, что с нами будет дальше, – задумчиво произнес Котлевский. – Не спорю, наше новое состояние необычное и расширяет наши возможности передвижения, но…

– Как? – воскликнул я. – При помощи этих крыльев вы можете летать?

– Иначе, зачем они нам были нужны? – усмехнулся Горин.

Чем дольше я разговаривал со своими сотрудниками, тем больше их не узнавал. Передо мной сидели совсем новые создания, как бы похожие на меня, из той же плоти и крови, но, вместе с тем, это были уже не те люди, которых я привык видеть каждый день, потому что у них, по их мнению, появились невидимые крылья.

– Но почему же я не такой, как вы? Почему у меня ничего такого нет?

– А вы никогда на нас не походили, – вдруг смело заявил мне Котлевский. – Вы были всегда нашим начальником. Чтобы стать нами, нужно было находиться среди нас, быть частицей нас. Вы же всегда давали нам понять разницу между собой и нами. Вы с нами даже никогда не выпивали и не расслаблялись.

– Ах, вот в чем дело! – воскликнул я. – Значит, из-за того, что я с вами не напивался на работе, я и не стал одним из вас? Премного благодарен за разъяснение. Сейчас мне все понятно.

Я не ожидал услышать от тихого и осторожного Котлевского такие нелицеприятные слова в свой адрес. Среди моих подчиненных зрел бунт, и чтобы положить ему конец, я заявил:

– Все. На этом сегодняшнее собрание считаю закрытым. Завтра же я разыщу Стекляриуса и заставлю его дать вам объяснения. А Анечку прошу задержаться.

Не дожидаясь реплик, я встал из-за стола и прошёл в свой кабинет.

Некоторое время в провизорской слышался глухой ропот недовольных сотрудников, затем всё стихло, и в дверь постучала Анечка.

– Разрешите войти?

– Присаживайся, – ласково сказал я.

Анечка плавно опустилась на стул, при этом во время её грациозного движения юбка заскользила вверх, обнажая соблазнительные коленки. Несмотря на свой возраст, я не мог оторвать глаз от этого захватывающего зрелища.

– Вы о чём-то хотели меня спросить? – молвили ее уста, на которых играла улыбка.

– Да, да, Анечка, не смогла бы ты мне объяснить, почему на дне твоего рождения мы оба всего лишь пригубили наши стаканы, но у тебя выросли крылья, а у меня – нет.

В ее глазах искрилось желание, это видел и чувствовал даже я, старик. Она чуть наклонилась вперед, как бы поправляя юбку, и вырез кофточки настолько отошёл, что были видны соски ее грудей. Бюстгальтера она не носила. У меня, старика, перехватило дыхание. Да что же это такое? Неужели она пытается меня соблазнить? Продолжая улыбаться, она ответила:

– Я ещё раньше попробовала этот напиток. Стекляриус угостил меня им, когда я пришла к нему за советом.

– За каким ещё советом?

– Вы слишком многое хотите знать? – сказав так, она подарила мне такой провоцирующий взгляд, что я не выдержал.

– Анечка, – сказал я дрогнувшим голосом, – если ты будешь на меня так смотреть, то я могу не сдержаться. Не думай, что я старик, во мне ещё иногда играет кровь.

– А я и не думаю. Вы еще мужчина хоть куда.

От этих слов меня бросило в жар, а между тем она продолжала:

– А вот себя не нужно никогда сдерживать. Вы знаете, что от неудовлетворения наших желаний мы сходим с ума.

Я вскочил с места, бросился к ней и повалил её на стол, срывая одежды. Она даже не сопротивлялась. Такого возбуждения я не испытывал уже долгое время. Анечка оказалась девственницей. Я отказывался этому верить. Слыть такой ветреной, иметь стольких любовников и ни с кем не спать? Уму непостижимо! Но как это могло случиться? Неужели она для меня, старика, берегла свою честь?

Со стола мы сползли на пол, предаваясь любовным утехам, и я удивлялся, откуда у меня бралось столько силы. Затем, лёжа в объятиях друг друга, мы почему-то шепотом говорили.

– Но как так получилось, что ты до меня ни с кем не была близка?

– Так и получилось, – ответила она, смеясь.

– Тебе понравилось?

– Очень.

– Мы можем этим заниматься каждый день вечером после работы или в обед, когда никого не будет в аптеке.

– Давай попробуем.

– Но у тебя, может быть, кто-то есть?

– Какое это имеет значение?

– Никакого.

– Вот видишь, нам хорошо, а это главное.