Аркадий Смирнов - Узоры и узорчики военной лямки

– Есть прибыть к 15 часам к Вам в штаб армии, – деревянным голосом доложил Рябов.

– Спокойной ночи, сокол ясный, – и положили трубку.

Рябову стало не до мнения присутствующих. Он бросился искать комэску или командира полка – признаваться в своем воинском проступке и отпрашиваться в Тбилиси. Спать уже было некогда, рано с утра ехать, чтобы успеть за 400 км к 15 часам. Командиру полка уже позвонил оперативный дежурный армии и обязал отправить лейтенанта. Он выслушал Рябова. Помолчал, сочувствующе покивал головой и сказал:

– Отлетался ты, наверное, Рябов. Ох, и далеко тебя сошлют. Будешь теперь на земле служить, – на КП, скорее всего. Езжай, приедешь – доложишь.

В 15 часов лейтенант Рябов постучал в дверь кабинета, к которой сопроводил его дежурный по управлению.

– Войдите!

Рябов мысленно попросил защиты неизвестно у кого (атеист, партийный) и вошел:

– Лейтенант Рябов по Вашему приказанию прибыл, товарищ маршал авиации! – слово «авиации» к воинскому званию добавлять без надобности, но от желания задобрить начальство – само вылетает.

Маршал сидел за столом и минуты две внимательно рассматривал лейтенанта. Примерно так смотрит энтомолог на пойманного для гербария жучка. У Рябова по спине потек холодный пот.

– Что, ясный сокол, тебе все понятно стало! – жесткий голос не оставлял надежды.

– Так точно, товарищ маршал авиации!

– Ну, тогда иди и больше так не делай! – маршал сказал это устало и даже как-то по-домашнему.

– Есть, не делать, – Рябов, не веря ушам, по-уставному развернулся и собрался открыть дверь.

– Ты хоть понял, почему я тебя не стал наказывать? – догнал вопрос в спину.

Лейтенант снова развернулся:

– Никак нет, товарищ маршал авиации!

И тут маршал захохотал. Он смеялся секунд 15 и сквозь смех проговорил:

– Да я такой же, как ты, нахальный, в лейтенантах был! А тебя сразу со мной соединили, или ждать какую линию пришлось?

– Сразу.

– Я так и думал, что ты всех телефонисток перетрахать успел. Мне, маршалу, и то минут 5 ждать приходится. Все, иди, – и Пстыго махнул рукой, засмеявшись снова.

Лейтенанта и в части не стали наказывать. А комбата через три дня сняли с должности. Но тыловиков обычно снимают, чтобы повысить. Так и этого. Помариновали за штатом месяц, пронеслась гроза, и назначили куда-то руководить армейскими складами. Новый комбат в первую очередь начал прокладывать еще одну линию водопровода к стартовой позиции.

Сходил налево

Куда деваться холостяку в провинциальном гарнизоне, когда гормоны начинают сочиться из ушей? Город, полный домов отдыха, Кобулети недалеко – напрямую – километров 10. Но прямых дорог нет. Приходится ехать по большому кругу электричкой или автобусами с пересадкой. Как гласила устная инструкция в общежитии военного городка: ехать надо на второй день нового заезда отдыхающих. И вечером появиться на дискотеке в военной форме. Отдыхающие одинокие женщины подразделяются на три типа. Первые пускаются во «все тяжкие» сразу, охотно и с любым мужчиной. Они достаются местной грузинской молодежи. Вторые – хранят верность кому-то и весь отпуск неприступны. Третьи хотели бы завести романчик, но опасаются кавказского темперамента и непредсказуемости. Вот они и рады увидеть мужчину в форме. То есть становятся объектом охоты гарнизонных холостяков.

Кроме холостяков к охотникам относятся «ходоки». Эти содержатся на семейной диете, но не только в чужое меню заглядывают, но и попробовать не пропускают. Наш герой, старший лейтенант Шевляков Слава, уже не был холостяком, но и в ходоки еще не записался. Просто его жене надоела жизнь в гарнизоне, и она улетела в Москву пожить месяца 2-3 у родителей. Когда игра гормонов перекрыла все остальные желания, поехал Слава в Кобулети. И повезло ему: на дискотеке в первый же вечер познакомился с очень привлекательной женщиной лет 24. Назвалась Мариной. Она пригласила Шевлякова в гости к себе в одноместный номер, но Слава был в форме и не пошел, рассудив, что в гражданский дом отдыха его на вахте не пропустят, а 10 рублей на взятку было жалко, да и привлекать внимание нельзя. Вахта отсекала местных жителей, а Шевляков только в цивильном платье может сойти за отдыхающего. Поэтому Слава сослался на занятость и пообещал приехать через три дня – вечером в субботу.

Приехал. Одет был по последнему писку 80-х годов. Джинсы, бежевый батник (это рубашка с накладными карманами и на кнопках вместо пуговиц) и бежевые туфли в дырочках. Марина предложила сначала повеселиться на дискотеке: хотелось ей потанцевать с кавалером, а местных, горячих парней, она боялась. Под музыку одолели по паре крепких коктейлей, разогрелись – лето – жарко, и пошли к Марине в номер принять душ. Времени уже было около полуночи. На вахте вопросов не возникло. В номере на 7 этаже был накрыт роскошный стол. Коньяк двух наименований, шампанское в холодильнике, икра красная в баночке, копченое мясо, виноград, минералка, шоколад, растворимый дефицитный кофе. Оказалась – Марина работала снабженцем крупного гастронома в Ленинграде, поэтому могла себе такое позволить.