Сергей Арьков - Тёмная рать

Но напрасно Цент лелеял надежду на то, что Владик падет без сил и будет съеден заживо. Программист не сошел с дистанции. Плакал, стонал, хрипел, но бежал. Это было неприятно, но Цент утешил себя тем, что у него наверняка еще будет возможность избавиться от Вадика, не сегодня так завтра.

Здание, которое Цент разглядел на горизонте, оказалось автозаправочной станцией. Людей вокруг не было, ни живых, ни мертвых, машин, которыми можно было бы воспользоваться, тоже. Цент подбежал к дверям и рванул их на себя, больше всего боясь, что те окажутся заперты. Разбить стекло не проблема, но в образовавшуюся дыру смогут пролезть не только они сами, но и алчущие плоти зомби. Удача сопутствовала – дверь открылась подозрительно гостеприимно. Цент ввалился внутрь, следом за ним забежали потные бабы. Как только подруги оказались внутри, Цент стащил куртку и начал связывать ею ручки дверей.

– А как же Владик? – напомнила Маринка.

– Мои соболезнования, – посочувствовал будущей вдове Цент сквозь рвущийся наружу радостный смех. Все сложилось удачнее, чем он предполагал. Теперь Владика не только потребят заживо, но и сделают это на его глазах. Связав ручки, Цент бросился искать что-нибудь прочнее, вроде троса или проволоки, Анфиса и Маринка талантливо путались под ногами и даже не пытались помочь в нелегком деле коллективного выживания.

– Эй, курицы, тащите вон тот стол к дверям! – скомандовал Цент.

Бабы приятно удивили, и вместо того чтобы засыпать тупыми вопросами на тему «зачем» и «почему», поспешили исполнить поручение. В это время Центу повезло, среди товарного изобилия он обнаружил на витрине ремень безопасности. Им-то он и связал ручки дверей, уже основательно, так, чтобы никакая сила не смогла распахнуть их.

Цент довязывал восьмой по счету узел, когда снаружи в стеклянную дверь на всем ходу врезался Владик. Последняя сотня метров далась программисту тяжело, вытянув из него все силы до капли. Глаза Владика были большими и круглыми, в них застыла гаснущая надежда на то, что его все же впустят внутрь.

– Владик, слишком поздно, – печально покачал головой Цент. – Я уже заблокировал двери.

– Впустите! – выл Владик, барабаня по толстому стеклу своими хилыми кулачками.

Цент помог бабам придвинуть к дверям стол, после чего стремглав бросился к прилавку с разной снедью, в основном с сухариками и чипсами. Цент обожал кушать, когда смотрел интересное кино или как кого-нибудь едят заживо. К чипсам не помешало бы пиво, но преступный закон времен порядка запрещал торговать священным напитком на заправках. Вместо этого пришлось утолять жажду минералкой.

– Впустите меня! – продолжал молить программист, и Цент уже начал опасаться, что страх подвигнет убогого на отчаянный шаг, к примеру – разбить витрину камнем. Но нет, этого не произошло. Похоже, ужас был столь велик, что затуманил Владику разум.

Зомби уже вбегали на территорию заправки огромной страшной толпой, лязгая зубами и протягивая к добыче руки. Владик издал вопль ужаса и отчаяния, и пулей бросился к одной из опор, подпирающих обширный козырек. Зомби, увидев его, радостно зарычали.

Заведомо проигрышная борьба программиста за свою никчемную жизнь так захватила Цента, что он не заметил, как умял весь пакет чипсов. Пришлось отправить Анфису за добавкой, поскольку сам он буквально не мог оторвать взгляда от восхитительного зрелища – очкарик проживал свои последние секунды.

Владик лез на опору, рыдая и крича от ужаса. На первый взгляд опора казалась абсолютно гладкой, но программист все же сумел отыскать, за что ухватиться трясущимися руками. Фактически, он висел на двух пальцах и кончике подошвы в трех метрах над землей, а под ним бушевало море живых мертвецов, тянущих к добыче скрюченные пальцы. Зомби в предвкушении клацали зубами, да так громко, что вздрагивал даже бесстрашный Цент, рычали, выли. Таким популярным Владик еще никогда не был. Несчастный программист едва держался на этом свете, сердце неистово билось о ребра, слабосильные пальцы готовы были разжаться и уронить своего хозяина прямо в лапы плотоядной нечисти. Затуманенный ужасом взор программиста видел возможность для подъема, кое-где выше можно было ухватиться, но это было слишком рискованно. Попытка взобраться на козырек обернется, скорее всего, гибелью, но и оставаться на месте нельзя – сил на то, чтобы держаться, уже не осталось. Владик рыдал в голос, но это не помогало. Его горькие завывания тонули в хоровом рычании мертвецов.