Александр Крыласов - Закодированная Россия

Первый день после Программы Сева провёл в Подмосковье. Нужно было осмотреться и решать, что делать дальше. В сценарий, нарисованный Виталиком, он не верил, считал, что всё будет гораздо хуже. Сон, рваный и чуткий, погружал в такие ужасы подсознания, что Сева счёл за благо бодрствовать. Тихое, подмосковное утро умиротворяло. Роса, приятно холодившая ноги, ласковое солнышко, по-приятельски заглядывающее в глаза, весь неторопливый дачный уклад способствовали поднятию несколько угнетённого Севиного духа. Куда направляться тоже было ясно – к местному магазину и уже на месте по ходу дела принимать решения. На завалинке сельмага сидели два мужика и о чём-то горячо пререкались. Точнее, всё время бухтел один маленький, щуплый, с лицом, похожим на печёное яблоко. Подойдя поближе, Сева увидел то, что и ожидал увидеть. Прямо перед ними на расстоянии полуметра стоял пузырь портвейна. Сева по опыту знал, что если Москва давно уже перешла на водку и пиво, то в провинции по-прежнему отдавали предпочтение креплёным винам. Сказывались маленькие зарплаты и желание поскорее залить шары. Лечить приезжих, кстати, было гораздо приятней, они не козыряли десятью кодировками и приятельскими отношениями с Ксенией Собчак.

– Ну, чё, Михалыч, дёрнем что ли?

– М-м-м.

– Да ладно, Михалыч, это же программа такая есть. «Розыгрыш» называется. Там какому-нибудь артисту баки забьют, что типа менты у него на хвосте, или он соседей затопил, ну этот перец мечется, извиняется. А когда совсем переконит, слезу пустит, тут ему нате-пожалуйста – розыгрыш. Тут, он конечно в крик, типа я сразу догадался, сразу вас вычислил. Только поздно, все видели, какой он ссыкло. Давай, Михалыч, не бзди, открывай.

– Сам открывай, – отказал Михалыч, степенный мужик, кудрявый и светлоглазый.

– Чего ты как чабан. Вон, перед первым апреля сказали, что хлеб снова будет по карточкам, так моя дура, аж пятьдесят буханок купила. Главное, довольная такая, коза безрогая, к голодухе подготовилась. А потом Колька, бульдозерист раскололся, что хлеб заплесневел, ну и пустили слух, мол, перебои будут. Дуры бабы.

Помолчали.

Щуплый зашёл с другой стороны, – «целых пятьдесят рубликов отдал. Чего я кую деньги-то? Я вон сейчас к Кольке бульдозеристу пойду, с ним и вмажу».

– Иди, – равнодушно отмахнулся Михалыч.

– И пойду, он не такой конявый как ты. Какую-то фигню по телеку показали, так он сразу в штаны наложил.

– Ну, а если ты, Юрка, такой храбрый, так и пей один, чего ты? Зачем я-то тебе?

– Ну, как. Я ж по-человечески.

– Ага, по-человечески. А когда нам «торпеды» вшили, ты тоже по– человечески меня подбивал. Главное дело, сам не стал, ждал, когда я выпью. А когда я чуть Богу душу не отдал, в деревню побежал. «Михалыч кончается, Михалыч кончается». Нет бы мне, искусственное дыхание сделать.

– Я не умею.

– А не умеешь, чего тогда подбиваешь.

– Дурак ты, Михалыч, это они нас на понт берут. Проверяют на вшивость. Кто выпьет – наш человек. А кто нет, тот гнилушка, потенциальный предатель, таких не берут в космонавты. К Кольке пойду.

– Мужики, – донеслось из магазина, – идите быстрее радио слушать. Спорщики, нехотя зашли в сельмаг, Сева тоже подтянулся к прилавку. Передавали хронику происшествий: «Счёт умерших от употребления спиртного шёл на тысячи. Люди, выпившие хоть каплю алкоголя умирали в страшных мучениях. Особенно потряс случай в городе Климовске. Один сорокачетырехлетний мужчина, придя на строительство дома к своему тестю, вместо того, чтобы заниматься тёсом бруса, предложил выпить прямо с утра, мотивируя, что знает доктора Крылова как облупленного. К счастью, никто не согласился. Тогда этот смертник, выпил, не сходя с места, двести граммов водки и упал бездыханный. Все попытки вернуть его к жизни не увенчались успехом. К счастью, его жена вспомнила, что накануне, вылила водку в раковину, а вместо неё налила воды из-под крана. Услышав это, чудом, воскресший горе-экспериментатор встал, как ни в чём, ни бывало, и занялся тёсом бруса. Остаётся только благодарить Провидение и эту мужественную женщину, даровавшую своему мужу вторую жизнь. К сожалению, это единственный счастливый случай. Остальные закончились смертельным исходом». По радио настоятельно советовали категорически избегать алкоголя, а людям, совращавшим на алкоголизацию давать достойный отпор.

– Слышал, Юрка, давать достойный отпор, – задумчиво произнёс Михалыч и саданул своим нехилым кулаком прямо в печёное яблочко. Юрка так и покатился по полу как яблоко падалица.