Артур Ахикян - Наша простая волшебная жизнь

Пушистый друг

Моё детство прошло в маленьком подмосковном городке, единственной примечательной особенностью которого был старый советский магазин, сохранивший свой облик со времён Брежнева, вывеска над ним гласила: «Военторг», несмотря на это, там продавали продукты, пиво, воды, бытовые принадлежности. Город спал всегда, особенно заметно это было, когда тротуары нагревались до температуры плавления под палящим летним солнцем, и улицы освобождались от людей, заполняемые сухим горячим воздухом. В один из таких жарких, доводящих до изнеможения, дней со мной случилось то, что всегда случается с человеком в детстве, ломая его радужные представления об окружающем мире, подрывая основы его веры в людей. Задний двор нашего многоквартирного дома был засыпан песком, должно быть оставшимся со времён стройки. Вечер только – только начинался, солнце уходило на запад, свет от него ложился на песок, превращая привычный вид в подобие пустыни. Единственная выделявшаяся деталь – подвал, построенный из кирпичей, неровно прилегавших друг к другу. В этом подвале всегда было полным – полно крыс, серых и противных, большая часть из которых были заражены неизвестной болезнью: у каждой второй выпирал бок, и они даже не бегали, а ползали в хаотичном порядке, выискивая еду. Местные мальчишки, отстреливали их из игрушечных ружей, заряжаемых пластмассовыми пульками. Всегда жаль этих мелких вредителей, не понимающих, что плохого они сделали людям. Как и в любой другой день, я сидел на краю подвала и кидал камешки вниз, пытаясь разбудить крыс – всегда было интересно наблюдать за их безумной беготнёй друг за другом, но в этот раз они спали крепко, и мои камни отскакивали от ржавой решётки, не привлекая внимания. Увлёкшись своим занятием, я совсем забыл об окружающем мире, перегнулся через стенку подвала и внимательно рассматривал лежавший на дне мусор: зубчатые кольца, шины, шприцы. Через некоторое время я почувствовал мягкое прикосновение к ноге, отвлекшее меня от созерцания помойки. Передо мной сидел маленький котёнок, продолжающий усердно вытираться о мою штанину. Пушистое создание серого цвета глядело на меня совсем недавно прозревшими глазами, а внутри у малыша мурлыкала живая шарманка. Я слез со стенки подвала, взял на руки котёнка, и ощутил, как его тепло греет мои ладони, а глаза котёнка просвечивают, характерная черта всех кошачьих, от попадающих в них лучей солнца. Скоро моему другу надоели бесконечные тискания, почёсывания и восторженные «сюсюканья», он отчаянно пытался вырваться, и я его отпустил, мягко опустив на землю. В ту же секунду котёнок убежал. Оставшись один, я засобирался домой, но, не успев сделать и пары шагов, услышал за спиной, скрип песка под чьими – то ногами. Обернувшись, я увидел соседа по лестничной площадке: парня одиннадцати лет с ужасно торчавшим животом, вечно растрёпанными волосами и собранными в белые комки в углах губ слюнями, это усложняло дикцию, поэтому всегда было сложно понять его бормотание. Родители назвали «слюнявого» – Вовой. Он взял котёнка на руки и не стал его гладить, а начал мяться на месте, раздумывая, чтобы ему такого сделать. Я молчаливо ждал, сердце забегало в груди.

Вдруг он схватил малыша за шкуру и подбежал к подвалу, через полсекунды раздумий, он начал поднимать руку, продолжавшую крепко держать моего друга, над зловонной дырой подвала, его лицо было изуродовано кривой слюнявой улыбкой, губы чётко выговорили: «Отпущу». Я услышал тонкий крысиный писк там, внизу, мне стало страшно, руки дрожали, футболка прилипла к спине, крик зарождался где – то в животе, но губы не выпускали его, как бы я не дёргался и не дышал. Вова опустил руку ниже, увидев мои беспомощные судороги, лицо его ещё больше искривилось от удовольствия. От нараставшего страха меня начинало поташнивать, пищащих крыс в подвале становилось больше, в голове не было мыслей, один крысиный писк, голова наливалась кровью, закипала, заставляя меня дышать чаще, отчаянно раздувая ноздри. Глаза закрылись, и тело заработало отдельно от головы, упав на колени, я начал истошно кричать: «Пусти!», безумными движениями не собирая, а сметая камни в кучу, слёзы выстрелили из глаз, челюсти инстинктивно смыкались и размыкались, издавая хищный клацающий звук, я пополз на четвереньках, готовый разорвать на куски этого живодёра. Мне казалось, что я ползу уже несколько десятков метров, размахивая руками, улавливая лишь воздух, рыча и всхлипывая. Когда, наконец, открыл глаза, никакого Вовы не увидел, а только моего маленького друга, свернувшегося в клубок прямо перед моим носом. Обессиленный, я свалился на землю и обнял его, вжавшись лицом в недлинную кошачью шерсть.