Павел Гушинец - Годы в белом халате

Потихоньку всё затихло.

Полночь. Сижу на подоконнике в коридоре, курю и смотрю в окно. В тёмный двор, освещаемый только одиноким фонарём, въезжает чёрный джип. Как по команде открываются все двери и выходят ЧЕТВЕРО. Выходят и идут к служебному входу. А надо вам сказать, что этот вход на ночь закрывался. Ключи были у санитаров, то есть у меня. Впускать посетителей в больницу после восьми вечера категорически запрещалось. А они ИДУТ.

Подошли к двери. Один протянул руку и позвонил. У меня паника. ЧТО ДЕЛАТЬ? Впускать – получу утром от завот-деления. Не впускать – так они тут всю больницу взорвут. И, что самое главное – никого, с кем можно посоветоваться! Напарник спит, отделения спят. Пока ментов вызовешь – полчаса пройдёт! Я одним вдохом докурил сигарету и решил спускаться. Десять шагов по знакомой лестнице дались мне нелегко. Тряслись колени, вспотели руки. Дверь я открыл с трудом.

В темноте двора на меня надвинулись четыре огромных силуэта.

– Тут… это… наш братан попал, – густым басом сказал передний.

– Ага, – пискнул я.

– Нам бы пройти.

Из темноты протянулась огромная лапища и что-то сунула мне в нагрудный карман.

– Ага, – снова пискнул я и отодвинулся.

Четверо зашли, пробыли в отделении минут двадцать, а потом спустились и исчезли в темноте. Только закрыв за ними дверь, я дрожащими руками достал из нагрудного кармана смятую бумажку. Там была моя полуторамесячная зарплата и стипендия в одном флаконе.

А дэтэпэшника утром увезли в столицу.

1997 год. Кризисы в то время шагали по стране семимильными шагами, поэтому всё вокруг ужималось и сокращалось. И в один прекрасный день мы узнали, что в наше приёмное отделение будут привозить не только алкашей (вытрезвитель закрыли), но и различных криминальных личностей для всяческих освидетельствований, а также для оказания им первой медицинской помощи. Мы, конечно, очень обрадовались.

В приёмной появились два врача соответствующей специальности, их приняли традиционным тортиком, и уже через неделю прибыли «клиенты».

Первыми привезли двух испуганных деревенских парней, лет 16–17. Их обвиняли в изнасиловании тридцатипятилетней дамы. Ребята тряслись, как осиновые листы, ёрзали на жёстких кушетках в приёмной. Два дюжих сержанта не спускали с них глаз. Парням постригли ногти, взяли образцы кожи, слюны, крови и т. д.

А через пару часов привезли «жертву». Когда дама вплыла в приёмное – мы, честно говоря, опешили. Возникал справедливый вопрос – кто кого изнасиловал. Жертва весила килограммов сто и каждого из своих насильников могла уложить одной левой. Даму осмотрели и увезли.

История кончилась закономерно. То ли парни тянули спички, то ли один оказался виноватее – короче, дама вышла замуж за своего насильника. Что у них там было дальше – история умалчивает.

Через пару дней в дверях приёмной появился небритый мужчина, пристёгнутый браслетами к плечистому милиционеру. Пациент жаловался на боли в спине и выдавал все симптомы почечной колики. К слову, привезли его из ближайшего отделения, куда пациент поступил по обвинению в злостном хулиганстве, совершённом в состоянии алкогольного опьянения и нанесении прохожему телесных повреждений средней степени. На руках и спине поступившего синими чернилами по коже была запечатлена летопись его жизни. Судя по всему, жизнь у него была бурная и сложная.

Пациенту назначили анализ мочи, милиционер отстегнул наручники и проводил в туалет. Через минуту из туалета раздался грохот и маты. Пациент встал ногами на унитаз и попытался вылезти в крохотное окошко под потолком. И в лучших традициях Винни Пуха застрял. Ждать, пока он похудеет, не стали – выломали вместе с оконной рамой.

Анализ делали очень быстро и уже через полчаса мы узнали, что с такими анализами пациент должен был умереть ещё до поступления. В моче были сплошные эритроциты (кровь, короче).

– А ну покажи руки! – приказал поступившему опытный милиционер.

Тот нехотя показал.

Оказалось, что пациент прокусил палец и добавил в мочу каплю крови. А все симптомы колики успешно симулировал, чтобы получить возможность побега.

Через день привезли ещё одного замечательного пациента. Синие летописи на коже присутствовали в том же объёме. Но фантазия у него была развита гораздо больше. В процессе освидетельствования пациент на минуту остался в туалете без присмотра. А в отделении, как назло, в тот день чинили оконную раму. И какой-то идиот оставил на видном месте молоток и гвозди. Так наш пациент не придумал ничего лучше, чем прибить мошонку гвоздём к дверце туалета. Вызвали хирурга и столяра с плоскогубцами. Репродуктивную функцию спасли. Пациента передали в соответствующие службы.