Константин Чубич - Гастролеры, или Возвращение Остапа

Виолетта не знала и даже не догадывалась. Молча приподняв плечи, равнодушно покрутила головой.

– Место жительства, – Жульдя-Бандя победоносно окинул чистым голубым взором оппонентку, которая, к слову сказать, оппонировать и не помышляла. – Нет ничего страшнее консолидации идиотов и патриотов. Стадный патриотизм – одна из самых опасных форм идиотизма, – оратор предупреждающе воздвиг указательный палец. – Квазипатриоты на трибунах, идиоты – в окопах исполняют волю тиранов, – он сделал лёгкую паузу, дабы придать своим философским испражнениям монументальности. – А знаешь, какое лучшее средство от патриотизма?

– Водка?!

– Живущие в своём пролетарском невежестве русские слепо верят в то, что лучшим лекарством от меланхолии, депрессии и простуды является только водка. Они глубоко заблуждаются, поскольку депрессию может излечить женщина, а простуду – чай с малиновым вареньем. Водка лишь притупляет чувство страха. Запах тротила, пороха и напалма могут в одно мгновение превратить патриота в обыкновенного человека – трусливого, алчного космополита и циника… А ты не заметила…

Слушательница покрутила головой, поражаясь глубине интеллекта своего нового знакомого.

– …что с поля брани первыми бегут патриоты?

Виолетта обозначила это, перебирая указательным и средним пальчиками по подлокотнику спинки дивана.

– В душе они готовы крушить врага, но жопа думает иначе. Ей не нужны приключения. Включается инстинкт самосохранения, основной движущей силой которого являются ноги. При первых разрывах снарядов так называемые любители родины делают ноги, впрочем, это не мешает им впоследствии выстраиваться в очереди за орденами, медалями и пособиями.

Болтовня гостя, по-видимому, нравилась хозяйке, и та периодически кивала, удерживая себя от того, чтобы не рассмеяться.

– Нездоровый патриотизм приводит к здоровому идиотизму. Лозунгами о патриотизме можно собрать великое и послушное стадо, но быть истинным патриотом и состоять в клубе любителей родины – не одно и то же, – гость потикал рукой. – Поголовье патриотов возрастает благодаря вот этому ящику, который современники называют телевизором, – Жульдя-Бандя дружески похлопал по «горбу» «Горизонта» – гадкого утёнка отечественной радиотехники.

У хозяйки «поголовье патриотов» вызвало улыбку.

– От патриотизма до идиотизма один шаг! Однако патриотизм – это довольно призрачная субстанция: отнимите у народа хлеб, водку и селёдку, и фундамент патриотизма будет разрушен. Национал-патриотизм умрёт, не получая питательной среды.

Золотые россыпи цитат и афоризмов и неуёмный темперамент молодого человека пленили хрупкое женское сердце, что было написано на лице Виолетты.

– Ты слово «идиот» сказал десять раз, – напомнила она, хороня на устах сарказм.

– Это было небольшое отступление от темы…

– Совсем небольшое, – согласилась молодая женщина, выслушав перед этим целый трактат.

– Меняется эпоха, меняются приоритеты. Труд утратил свою «прерыгативу». Работают умственно отсталые. Именно поэтому не работают евреи. Работают те…

– …кто не умеет философствовать, – оборвала эксклюзивный монолог хозяйка. Она растянула губки, правда, не от удачной вставки, а от утраченной трудом «прерыгативы».

Тут Виолетта посерьёзнела, переменив тему вопросом:

– То, что ты странствующий оболтус, – это понятно. Но что занесло тебя в Одессу?

– Я приехал сюда с благотворительной миссией – исцелять хворых и немощных жителей Херсона.

– Так надо было ехать в Херсон!

– Логично, – утвердительно кивнул абстракционист, – но я не смог отказать себе во встрече с любимой Одессой…

– И когда это ты успел её полюбить?

– В детстве, – собеседник отобразил на лице счастливую улыбку инфицированного любовью человека. – Любовь – это инфекция, в первую очередь поражающая мозг, сердце и кошелёк.

Как можно не любить Одессу с еврейским народным юмором: «Ты начинаешь тратить меня на нервы», «Не делай мине беременную голову», «Мадам, ваши глаза заставляют мине забить падежов», или «Ты бач яка сука!»

– Это уже не одесситы – это львивцы та иваново-франкивцы, – не скрывая пренебрежения, перекривила хозяйка. – Понайихали тут.

– Полюби ближнего своего, как самого себя, – напомнил простую библейскую истину Жульдя-Бандя.

– Так, а теперь, кто ты у нас там – Баньдя-Жульдя?..

– Жульдя-Бандя…