Иван Карасёв - Девичье горе. Новеллы о любви и не только

– До свидания, мадмуазель, всё будет у вас хорошо!

– Подождите, а деньги, – почти крикнула Кристиан вслед садившемуся в машину водителю.

– Оставьте их себе, – опять повернувшись к ней, сказал русский, – вас ведь уже двое, мне хватает, теперь даже за лечение друга платить не надо, а разбогатеть снова всё равно не удастся.

И, сняв кепку, он молча взял её кисть в свою ладонь, поднёс к губам, поцеловал руку и исчез в темноте неосвещённой машины. Кристиан была ошеломлена, до этого она только в кино видела такое. «Я даже не спросила его имени!» Не обращая внимания на дождь, совсем промокшая девушка провожала глазами удаляющееся такси. Потом ещё долго в её сознании стояла картина склонившего непокрытую голову посреди ночной парижской улицы седого человека с бакенбардами.

P.S. Пьер пришёл жить к Кристиан, лишь когда их общему ребёнку исполнилось семнадцать лет, официально он до самой смерти оставался женатым на Хильде.

Подруга Клод так и не смогла создать семью, её последний мужчина, прожив с ней лет десять, бросил её, когда Клод было под пятьдесят, сказав, что она сильно располнела.

Они были молоды и бесконечно девственны. Второй курс, наивная любовь, трепетные ожидания свиданий, переполнявшее душу счастье даже от случайных встреч в коридоре общежития. Оба жаждали любви, искали её, их молодые сердца рвались к ней, чувства выплёскивались наружу из бренного панциря тел. Но, когда они стали встречаться, робость неопытных новичков сковывала их порывы. Он думал, что она только слегка кокетничает с ним и не желал открываться раньше времени, она боялась сказать первой то, что хотела кричать на весь мир. Он ловил её между лекциями, поджидал в студенческой столовой, приходил в гости в её комнату, как будто ко всем девчонкам, а не к ней одной. Она тоже иногда вроде бы совершенно случайно встречала его на кухне, услышав от соседок, что ребята из пятьдесят шестой комнаты готовят себе ужин, или намеренно выходила в коридор и неподалеку от двери с цифрами 56 заговаривала с проходящими мимо, чтобы он услышал и вышел. Несколько раз он её приглашал в кафе-мороженое, где заказывал больно бившее по студенческому бюджету шампанское по рубль пятьдесят за бокал, там даже два стакана апельсинового сока тянули на рубль. Но говорили о чём угодно, только не о том, что хотели сказать друг другу.

И во время совместного празднования Нового Года в общежитии, когда в самой вместительной комнате их однокурсников, собралось человек пятнадцать, они сидели рядом и лишь изредка перебрасывались ничего не значащими фразами. Вокруг все веселились, шутили, хохотали, поднимали новогодние тосты, а они лишь изредка улыбались. Не потому, что не хотели смеяться, не потому, что не ощущали атмосферы прекрасного зимнего праздника, а из-за неумения каждого из них подвести разговор к тому, что волновало больше всего. Из-за его неспособности встать, взять её за руку и вывести в уединённое место где-нибудь на чёрной лестнице. А там прижать к себе, сказать: «Я тебя люблю!» и поцеловать в первый раз. А потом вернуться, прилюдно держась за руки, не стесняясь ничьих взглядов, сесть на свои места и, приобнявшись, наслаждаться тихим счастьем от ощущения тепла любимого человека.

Вместо этого он начал налегать на бутылку «Спотыкача», как будто специально купленную для такой цели, она – больше разговаривать с соседями по столу, которых только что ещё почти не замечала. Наконец, почувствовав сильное опьянение и страшное ожесточение против самого себя, он, сухо попрощавшись, ушёл спать. Она лишь разочарованно проводила его… взглядом. Сосед по комнате, вьетнамец лет тридцати, прошедший войну в Кампучии, глядя на него, улыбнулся и произнёс: «Не грусти, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда!» Старшие и более опытные ребята изредка позволяли себе подшутить над его беспомощностью в разрешении женского вопроса.

Утром проснулся рано – раскалывалась голова. «А не надо было ложиться спать под шофе!», – учил его более продвинутый в вопросе товарищ. Но хуже головной боли было понимание того, что всё могло пойти совсем не так, что он упустил верный шанс выложить ей всё, глядя прямо в глаза.

Не одного его сжигали горькая досада и злость на самого себя. Новый Год не всегда и не всем приносит радость и счастье. Некоторым потом приходится горько жалеть о происшедшем в предназначенную для веселья ночь. На совершенно пустой в десять утра парадной лестнице общежития, которое когда-то было доходным или публичным (никто толком не знал) домом, на подоконнике большого окна сидел, схватив себя за голову, дежурный преподаватель, определённый деканатом для поддержания порядка в новогоднюю ночь. Начав со скромной рюмочки у своего ученика-старшекурсника «Ну, одну всего, Михаил Фёдорович!», он продолжил в других комнатах и закончил пьяной дракой из-за девушки со студентом с другого факультета. Изрядно поднабравшийся дежурный попробовал решить за молодую особу с кем та должна танцевать. Пришлось студентам спасать своего «главного по порядку» от кулаков здорового химика, кое-кому даже слегка досталось. Рядом с незадачливым дежурным сидел сменщик и, судя по всему, пытался успокоить коллегу, но история, наверняка получит огласку – мир, как известно, не без добрых людей.