Янина Береснева - Белая колбаса любви

– Слушай, Пелагея, а тебе спать не хочется?

– Хочется, только туда я не пойду. Боязно.

– Днем ты там спала, даже храпела,– съязвила я.

–Так это днем, а ночью все потусторонние силы активизируются…

– На кровать не пущу – рыкнула я. – Я ночью ворочаюсь, так что мне место надо. Я даже Мотю выгоняю. – Ладно, если хочешь, ложись на кушетке, – сменила я гнев на милость, видя, как Пелагея обреченно поплелась к выходу. – Ты, конечно, высокая, но кушетка длинная, как раз влезешь. Только не болтай всякую ерунду про духов.

Я дала ей подушку с пледом, и бедная родственница неплохо устроилась в углу комнаты. Оттуда еще какое-то время доносились звуки: Пелагея рассказывала про святого Пантелеймона. Под звук ее голоса я задремала. Снился мне Борис, жующий колбасу и укоризненно смотревший на меня откуда-то свысока, от чего я чувствовала себя крайне неприятно и во сне очень мечтала проснуться. Мои молитвы были услышаны, но приятным мое пробуждение мог назвать разве что чокнутый.

Кто-то сопел мне в лицо. «Как Мотя оказалась в комнате? – промелькнуло в голове. Я же ее собственноручно выставила за порог. Может, забежала вместе с Пелагеей? Сейчас начнет лизать мне щеки…».

Я машинально ткнула рукой вперед, надеясь попасть по ее наглой морде. И тут… Сон буквально слетел с меня, потому что я держала в руках чей-то нос. Сухой и человеческий. Машинально я ощупала прилагающееся к нему лицо и похолодела: надо мною точно склонился человек, а не собака. А еще на нем была маска или шапочка с прорезями для глаз. Может и колготки, в тот момент здраво размышлять я не могла. Тут до меня дошло, что мои ноги связаны. Видимо, спала я крепко и ничего не почувствовала.

«Наверное, я все еще сплю» – облегченно подумала я и решила попробовать закричать. Во сне это, как правило, затруднительно. Но тут сопевший ловко прижал руку к моему рту, и я услышала звук отматывающегося скотча. Замычав, я попыталась укусить его за палец, но злоумышленник оказался быстрее меня. Заклеив мне рот, он довольно хмыкнул.

«Ну все, сейчас убьют!» – пронеслось у меня в голове, и я настроилась на то, что сейчас вся жизнь должна промелькнуть у меня перед глазами. Я поерзала, устраиваясь поудобнее: не хватало попкорна и колы.

Тут послышался шорох, и за спиной грабителя мелькнула какая-то тень. Ага, поняла, нападавших двое…

«Возможно, еще и изнасилуют…» – вовсе раскисла я, но внезапно на голову напавшего на меня что-то обрушилось, раздался странный хруст, как будто треснула тыква. Я мысленно охнула, а мой маньяк стал медленно оседать на пол. Заерзав, я попыталась одновременно освободиться и добраться до лампы, но тут щелкнул выключатель. Надо мной стояла Пелагея с выпученными глазами и кочергой от камина в руках. Возле ее ног лежал поверженный злодей, облаченный во все черное.

– Я его убила! – тут она стала заваливаться на бок, а я поняла, что совсем забыла о ее присутствии в комнате. А ведь если бы не она, лежала бы я сейчас…

В этом месте я замычала, а Пелагея быстро сорвала скотч.

– Скорее, ножницы на столе, разрежь веревки! – я тяжело дышала и больше всего на свете хотела покинуть комнату.

Пелагея стучала зубами, но за ножницами метнулась и даже разрезала мои путы на ногах. Выполнив свой гражданский долг, она снова стала оседать, но я схватила ее за руку, и мы пулей вылетели из комнаты, уронив по дороге стул. Конечно, в своей книге я бы написала, что героиня подошла к поверженному маньяку и заглянула под маску, вот только никакого желания делать это в реальности у меня не было. Оказавшись в коридоре, мы, как по команде, заголосили.

Хлопнула дверь. На коридоре показались заспанные Толик в цветастых трусах и Алексей в пижаме в полоску. Поскольку Валентина и Иваныч сейчас ночевали в домике для гостей, их не было, чему я лишний раз порадовалась. Незачем пугать пожилых людей. Набрав обороты, мы все еще кричали и тыкали в сторону двери. Потом я кричать перестала, а вот Пелагея остановиться без моей помощи не смогла. Пришлось дать ей леща.

– Что случилось? – Алексей потер глаза и непонимающе уставился на нас, а Толик ойкнул, видимо, вспомнив про трусы.

–Там… В моей комнате, на меня напали, а Пелагея его кочергой. Наверное, убила… – я все еще не могла отдышаться, поэтому говорила сбивчиво и невпопад.

– Ой, мамочки, я снова в тюрьму не сяду, – заголосила она, чем, признаться, вызвала у меня легкую оторопь.

Пока до мужчин дошел смысл сказанного, прошло минут пять. Когда я наконец связно смогла дать показания, Алексей с Толиком переглянулись и резво припустились в мою комнату. Мы же хоть и последовали за ними, но не вошли, а боязливо выглядывали с порога. Оказалось, боялись мы зря, потому что в комнате было пусто. А еще я сразу заметила открытое окно, в черном проеме которого гуляла штора, подхватываемая ночным ветром.