Янина Береснева - Белая колбаса любви

– Софья Павловна, рад вас видеть, – пересилил он себя и даже улыбнулся, жестом приглашая меня присесть. – Давно вернулись? Я как-то звонил вам, домработница сообщила, что вы у мамы, в Испании.

– А что, у вас есть какие-то новости? – обрадовалась я, пристраиваясь на краешек стула. – Меня бы очень устроило, если бы убийцу наконец поймали.

– Да нет, звонил узнать о вашем здравии, так сказать. Сейчас в городе такая обстановка, а вы тут одна…

– Вот о здравии я как раз и пришла поговорить. – с места в карьер начала я. – Мне угрожают, это как вообще?

– Угрожают? Кто? – тут Яшин окончательно поник челом. Видимо, нераскрытое дело и так вызывало у него изжогу, и на новый виток он идти явно не хотел.

Я подробно рассказала об угрозах, особо напирая на связь этих звонков с гибелью мужа. По моей версии выходило, что, поймав шантажиста, мы прольем свет на убийство Бориса. Олег Иванович, напротив, был настроен не связывать эти звонки с делами давно минувших дней.

– Ну с чего вы взяли, что это как-то связано? Может, малолетки развлекаются. Вон на днях вашим соседям в выхлопную трубу новой машины какашки запихали, а на капоте написали: «Дай машине просраться!». Вот она, золотая молодежь, и шуточки у них бандитские, – плюнул в досаде Яшин. –Вот и вам звонят, пугают. Приколы у них такие, прости господи.

– Не похоже на малолеток, – задумалась я, хотя такая версия меня бы очень устроила.

– Тогда может поклонники? Вы женщина красивая, а еще и известная. Кстати, подпишите вот тут, для моей жены. Она вас читает, – как бы извиняясь, добавил он, придвигая мне листок. Глянув на него, я отметила, что это протокол вскрытия, и немного позеленела.

Машинально расписавшись на листке, я еще немного подонимала Яшина своими версиями. Он же не чаял от меня избавиться:

– Вы поймите, следствие все еще идет. Но даже если мы выйдем на исполнителя, найти заказчика будет непросто. Это же не алкаш алкаша за бутылку стукнул. У таких людей (тут он почему-то показал пальцем на потолок) и смерть, как правило, с размахом. Заказали-то его явно люди непростые, – шепотом добавил он, – а нам теперь разбирайся. А недавно мне из столицы звонили, вроде как там делом этим заинтересовались. Соображаете? Значит, что-то тут нечисто, сейчас понаедут, будут копаться, а оно нам надо? Лишимся головы за здорово живешь.

Яшин приуныл, а я застыдилась, что пришла к человеку со своими глупостями, когда его голова и так в опасности.

– Если будут еще звонить или угрожать как-то иначе, сообщите. Но лучше уезжайте, а еще наймите охранника, вы девушка небедная. – напутствовал меня Яшин, провожая до дверей.

Домой я вернулась в скверном расположении духа. Оно и понятно: ничего не выяснила, а только еще больше запуталась, а родная милиция совсем меня не бережет. Мало того, что Борька оказался далеко не добропорядочным гражданином, так он еще и подложил мне свинью, отправившись к праотцам, оставив меня разбираться с наворованными деньгами. И теперь мне отвечать за его грехи.

Тут я совсем раскисла, и даже решила заплакать, но внезапно взгляд мой упал на почтовый ящик в вензелях, что висел на нашем заборе и выполнял декоративную функцию. Помимо журналов и рекламы туда редко что-то попадало. Сейчас же из ящика торчал конверт. Поставив машину в гараж, я вернулась за ним. Повертев конверт в руках, я отметила, что обратного адреса на нем нет, как, впрочем, и моего. Просто конверт. В нем обнаружился белый лист с классикой жанра – наклеенными на него газетными буквами. Надпись гласила: «вали назад в Испанию или сдохнешь». Я даже присвистнула: шантажист и до этого особым умом не блистал, но такие скачки его настроения меня напугали. То ищи деньги, то вали в Испанию. Человек явно не в себе. То звонит, то буквы вырезает. И как это понимать? Шизофреника мне только не хватало. Сейчас весна, у них обычно обострение. Ой, мамочки…

Сунув письмо в сумку, я повертела головой по сторонам. Бабки на участке на наблюдалось, зато Леник Полесов стоял на лужайке, задрав голову, и любовался красотами природы. Небо и впрямь было сегодня прекрасное, и я сама невольно залюбовалась им. Попутно мне пришла мысль рискнуть спросить у соседа, не видел ли он кого возле моего почтового ящика, раз уж он сегодня снова не на работе, а прохлаждается дома. И откуда у него тогда столько денег? Впрочем, может это у него работа такая.

Я решительно направилась к их воротам, но на ходу затормозила: засмотревшись на пролетающую птицу, по виду смахивающую на сыча, Полесов так далеко закинул голову назад, что не устоял на ногах и рухнул. Так как попыток подняться он не делал, я поняла, что он опять мертвецки пьян. Тут он всхрапнул, а я окончательно успокоилась: жив. Но для дачи показаний совсем непригоден. Я развернулась и уныло побрела к своему дому, хотя назвать его тихой пристанью из-за нашествия гостей уже не могла.