Григорий Лерин - Истерн Вестерн

Он пошевелил связанными за спиной руками и вдруг почувствовал, что веревка не так сильно сжимает запястья. Он задергался, закрутил сжатыми кулаками и выдернул кисти из пут.

Синеречники крепко спали, с той стороны поляны не доносилось ни звука. Леха развязал веревку на груди, потом разбудил и освободил Петьку. Они осторожно, следя за каждым шагом, отступили с поляны в лес и рванули прочь со всех ног.

***

Утром на пригорке, покрытом пробивающейся зеленой травой, появились три всадника. Они приблизились к плетню, осмотрели двор и дом с закрытыми окнами, после чего Семеныч-Бородавка направил лошадь к калитке.

– Погоди, Семеныч, – сказал один из парней. – Знаешь, если у нее Великая Депрессия, то лучше бы… это…

– И то верно, Семеныч! – поддержал его второй. – Может быть, сначала покричим?

– А что, давай покричим! – неожиданно согласился Семеныч-Бородавка.

Он пошарил в кармане шаровар и вытащил сложенный листок бумаги. Развернул его, прочитал что-то про себя, шевеля губами, и весело закричал во всю глотку:

– Луч уперся в стеночку! Проснись, Слепая Леночка! Выгляни в окошко, улыбнись немножко! К тебе купцы пришли, поцелуй им пошли! Для первого разочка можно и в щечку! А я шапку сниму и тебя обниму!

Семеныч не сомневался, что на такое романтическое послание откликнется любая девушка. И он не ошибся. Окно в доме со стуком распахнулось, из затененной комнаты прогремел выстрел. Семеныч-Бородавка выронил листок и схватился за щеку. Из-под его ладони потекла узенькая струйка крови. Второй выстрел сбил папаху с его головы. Всадники развернули лошадей и во весь опор помчались к лесу.

Но свято место пусто не бывает, и через пару часов к дому Слепой Леночки прибыли разведчики Колопако. Они оставили лошадей в лесу и подобрались к плетню, держа оружие наготове. Пожилой синеречник с вислыми усами поднял на пригорке папаху Семеныча-Бородавки и водрузил себе на голову. Слепая Леночка увидела их через окно и даже вышла на крыльцо, чтобы убедиться, не померещились ли ей эти четверо необычного вида вооруженных мужчин с лицами, покрытыми синими полосами.

– Снова женихи пожаловали? Или просто так, поцеловаться? – неприветливо спросила она.

В отличие от Семеныча-Бородавки, синеречники не знали, что у Слепой Леночки Великая Депрессия, и вместо того, чтобы сразу бежать врассыпную, попытались перелезть через плетень. Тем более, что красивая девушка подхватила подол юбки и потянула его вверх.

Она не очень уверенно стояла на ногах и стреляла от бедра, но все же попала каждому в правую руку. Выронив ружья, синеречники, петляя, словно зайцы, повадки которых были им знакомы гораздо лучше, чем повадки местных нетрезвых девушек, бросились к спасительным деревьям.

Впереди всех мчался пожилой синеречник в папахе, а в нагане Слепой Леночки оставался еще один патрон. Она вытянула руку, прищурилась и пробормотала:

– А я шапку сниму и тебя обниму…

Пожилой синеречник запнулся за кочку и упал. Над ним просвистела пуля. Он вскочил на ноги и понесся дальше. Папаха осталась на его голове.

Слепая Леночка вернулась в дом. Она со злостью бросила наган на стол, прямо на черную фуражку.

– Промазала! Совсем уже!

Стол содрогнулся, лежавший на самом краю засохший букетик свалился на пол и рассыпался в труху. Слепая Леночка проводила его взглядом и подошла к комоду. Заглянув в зеркало, она провела пальцами под припухшими нижними веками и вздохнула.

– Ну и жаба!

Через три дня Слепая Леночка приехала в Чистые Ключи навестить детей. Ее Великая Депрессия закончилась.

Лошади забеспокоились, навострили уши и развернулись мордами к костру. Звездочка тревожно заржала.

– Макс! – крикнул Тим, откинулся на спину, прижался к стволу дерева и выхватил оба нагана.

Макс прыгнул в сторону от костра, дважды перекатился через спину и направил свой наган в лес.

В темном лесу, метрах в тридцати от поляны, на которой расположились на ночлег Тим и Макс, почти невидимыми силуэтами перемещалась группа из пяти человек. Услышав крик Тима, они упали на землю и замерли. Через пару минут один из них приподнялся и махнул рукой. Все пятеро вскочили на ноги и, пригнувшись, бесшумно отступили вглубь леса.

Лошади на поляне успокоились и принялись щипать траву.

– Ты думаешь, это волки, Макс? – негромко спросил Тим, не отрывая взгляда от черной стены позади костра.

– Наверное, Тим, – ответил Макс. – Синеречники не охотятся ночью. Так говорил старик Савельев.