Антонина Глушко - Как я как бы забеременела (сборник)

Очкастый горлопан икнул и заткнулся.

– Да я что? Да я ничего. Я хотел как лучше… – испугался крикун, ища поддержки у чертей, сидевших рядом с ним. Прекрасно понимая: одно дело горланить протесты, и совсем другое – за что-то отвечать.

– Вот и заткнись, – мудро посоветовал ему старый чёрт.

Встав из-за стола, спикер стукнул копытом об пол, призывая делегатов форума к вниманию.

– Вопросы форума исчерпаны… – начал он, однако лысый не вытерпел и заорал:

– Не согласен! А проблема с топливом в кочегарках? Так и будут котлы холодными, а мы мёрзнуть? А черти в рабочее время играть в карты?

– Какие карты! – завозмущались несогласные рогатые кочегары с обвинением в свой адрес.

– А кто прошлый раз просил нас сходить за дровами? – съиудничал эколог.

– Это правда?! – строго спросил спикер чертенят.

– Всего один раз, и то недалеко, Больше такого не повторится, – перебирая копытами, винились ленивые черти.

– Смотрите у меня. Следующий раз не посмотрю, кто есть кто, накажу, – пригрозил спикер, чем не сильно напугал хвостатых кочегаров. – Вопрос топлива будем решать в частном порядке. Форум объявляется закрытым. Для всех, кому не противопоказаны крепкие коктейли, прошу в нижнюю преисподнюю.

Как оказалось, коктейли никому не противопоказаны: ни чертям, ни грешникам. Делегаты, дружно повскакав со скамеек, рванули к лестнице, ведущей вниз.

Весело и шумно гуляли черти с грешниками, раскачивая стены преисподней так, что где-то в Африке случилось землетрясение. Однако это чёртова спикера не касалось. Не его, блин, та вотчина, в натуре.

Это произошло в одном из госпиталей Дальневосточного военного округа, в день Защитника Отечества.

За несколько дней до праздничной даты в госпиталь попал 46-летний прапорщик-контрактник с банальным радикулитом.

Здесь же, в полку, вместе с ним служил и его сын, в звании сержанта. В свободное от нарядов время сынок аккуратно навещал родителя.

23 февраля при врачебном обходе у прапорщика на теле обнаружилась сыпь.

– Не хватало нам ещё ветрянки, – с досадой проворчал его лечащий врач – подполковник с прозвищем Айболит. И отдал распоряжение: больного сыпью немедленно изолировать и поместить в карантинный бокс.

Однако буквально за день до происшествия этот самый бокс подвергся «стихийному» бедствию в виде затопления верхним этажом. Там прорвало водяную трубу, и сейчас в нём работали сантехники, по устранению аварии. Потому изолирование отменялось.

Однако приказ есть приказ, и его следовало выполнять. А куда поместить неприкасаемого – и чтобы был изолирован, и чтобы врач не раскричался за нарушение режима? Этого никто не знал.

И всё же, подумав, дежурный врач решил поместить страдальца в каморку, где хранились хозяйственный инвентарь, ватные матрасы, вёдра, швабры, тряпки для мытья полов, короче – это была обычная хозяйственная каптёрка.

Но было у этой самой каптёрки и другое, довольно скорбное назначение. В неё помещали умерших, до отправления несчастных в мертвушку. Об этом знали все в госпитале, и не делали из этого тайны.

Вот туда и отвезли мужика на каталке, без дела стоявшей в коридоре, и на которую постоянно натыкались и пациенты, и сам персонал. Короче, инфицированного разместили в закутке и начисто про него забыли. При этом в палате постель его скрутили в валик и оставили на койке для отправки в дезинфекцию.

Подобную процедуру проделывали и с постелями умерших пациентов.

Прапорщик, по натуре человек спокойный, не конфликтный, не стал возражать против «переезда», а вроде как даже был доволен. Извлёк из кучи сваленных в углу пару матрасов, разложил на каталке, и, уютно улёгшись… уснул.

«В кои-то века отосплюсь», – были его последние счастливые мысли, прежде чем он провалился в глубокий и благодатный сон.

На уборке коридоров и подсобных помещений госпиталя работали гражданские лица, вольнонаёмные из местных женщин. Все называли их нянечками.

Одна из них выпадала из устава лечебного учреждения своим, как бы помягче выразиться, неадекватным пристрастием. Короче, нянечка позволяла себе «употреблять», при этом регулярно.

Однако ей прощали эту «слабость». Нянечка отлично справлялась со своими обязанностями, порядок и чистоту поддерживала на должном уровне, и не было случая, чтобы она отказалась от подмены либо лишнего дежурства.

Как-то завотделением попенял ей, дескать, её пристрастие вредит организму и бросает тень на её репутацию. На что та с ухмылкой ответила: не заморачивайся, сынок, баба Маня твёрдо знает своё дело. И больше он к ней не приставал с нравоучениями.