Александр Пономарев - Вкус к жизни

– Ты ничего во мне не замечаешь, котик? – спросила супруга, присев рядом с креслом на корточки. Выгнув спину, она смотрела на Стаса снизу вверх преданными круглыми глазами, едва не высунув язык от невероятного старания произвести позитивное впечатление.

Тот сфокусировал блаженный взгляд на жене и присмотрелся к ее очертаниям. Ах, вот оно что!

Оказалось, что та успела сделать отчаянную ультракороткую стрижку и наложить суровый макияж, который теперь выгодно подчеркивал квадратуру ее нижней челюсти. Мощную шею искусительницы сейчас обвивало колье со стразами, висевшими аж в три ряда. Несмотря на то, что в своем обновленном имидже она теперь больше походила на ухоженного откормленного мопса, нежели на прекрасную одалиску, Стаса это не остановило. Проведя рукой по весьма приятным на ощупь складкам на ее спине, он, немного смущаясь, предложил:

– Ну, ты это, давай примеривай свой пеньюар, что ли…

На следующее утро Стас с Коляном отправились на рыбалку.

«Вольф говорил: – Нормально идти в гости, когда зовут. Ужасно идти в гости, когда не зовут. Однако самое лучшее – это когда зовут, а ты не идешь»

С. Довлатов – «Соло на ундервуде»

По случаю пятнадцатой годовщины совместной жизни чета Гусевых давала у себя званый ужин. Обстановка в гостиной была весьма оживленная, хотя приглашенных было только двое – розовощекая и «фатальная» приятельница хлебосольной хозяйки вместе со своим подернутым сединой мужем. Праздничный стол мог похвастаться тремя полупустыми или, если кому угодно, наполовину полными бутылками хереса, рядом с которыми расположились соответствующие им холодные закуски – копченая треска, ломоть козьего сыра и остатки заливного из индюшки. Во главе стола солидно восседала, подогревая своим роскошным телом окружающую среду, ну очень знойная мадам Гусева. Над загорелой, по-матросски кряжистой спиной женщины нависал ее изрядно осоловевший супруг, который в тот момент произносил свой очередной монолог:

– Греем мы, значит, с милкой пузо на побережье. Красота. Справа океан, слева скалы, там кактусы с койотами, тут текила. Впрочем, текила, она везде. Понятно, что среди такого разнообразия не то что про скорый юбилей, имя свое забудешь. Вон как она, к примеру, – самодовольно усмехнулся он, облокотившись на плечо разомлевшей жены. – У меня же в котелке цифра пятнадцать засела крепко. И тогда, улучив минутку, наведался я в местный ювелирторг, где глаз на кулончик положил на один. То ли с филином, то ли с совой мексиканской, хрен разберешь. А вещица эта, я скажу вам, не из разряда "оторви и брось". Настоящее золото майя или инков, а рубин там и вовсе карат на двадцать тянет. Вернемся, думаю, из Мексики, сделаю своей благоверной сюрприз, а заодно и светлую память об отпуске сохраню.

– Ма, я на улицу, – прервал оратора звонкий девичий голос из прихожей.

– Чтобы в девять дома, как солдат Джейн, ясно? – всколыхнулась своим обильным бюстом хозяйка. – Поняла?.. я тебя спрашиваю.

– Услышала.

– Услышала она. Ну что ты с ней будешь делать, с акселераткой.

– Издержаться, правда, пришлось изрядно, – продолжал тем временем разглагольствовать муж, размахивая зажатым в руке бокалом, – пять тысяч монет махнул за него сгоряча. Зелени, заметь…те, не рублей. Но на что только не пойдешь ради дорогого, ик… человека.

При этом он настолько выразительно посмотрел на подругу жены, что та вспыхнула и поправила свое каре.

"Завидуй, завидуй, дурочка, – подумала хозяйка, от наметанного глаза которой не ускользнул данный пассаж. – А мой-то павлин, надо же, как перья распустил, буквально еще чуть-чуть, и ревновать начинай".

Вскоре подали горячее – домашние голубцы с подливой на сметане и фаршированную утку, вызвавшую настоящий гастрономический экстаз у присутствующих. На данном основании муж хозяйки снова взял слово, требовательно постучав вилкой по бутылке.

– Мииинуточку вниманья, кол…леги. Все мы только что увидели, какая у меня искусница жена. А видели бы вы еще, как пыхтела она весь день у плиты, как душу в стряпню вкладывала. Вот спроси: не жалеешь ли ты, отец, что разорился на подарок тогда? Ни секунды не жалею, отвечу я, ибо не на ветер эти тысячи брошены, не продуты со свистом, а вложены, инвестированы в искреннюю любовь и неподдельное мое восхищение.

Тут юбиляр протер глаза и произнес со слезой в голосе:

– Но пардон, до… дорогая, мне это показалось, или ты преминула надеть мой прэ…ззент? А ну-ка, дочь Монтесумы, яви его нам – удиви. Прро… шу…