Серж Корсаковски - Орден хохочущего Патрикея

Выручила Клавдия. У нее на днях два знакомых археолога перед следующей экспедицией отдыхали. Так они ей какую-то медальку оставили в счет уплаты за уют и самогон. Интересная медалька. С лисьей мордой, хохочущей над кем-то. Вот ее-то и решили сбагрить деду. А чтобы тот излишне не придрался к награде, решили обставить всё торжественно. Ну, с водкой, салатами и артистами музыкального, и не только, жанра. Для последних даже выписали из Турции шест с нержавейками и стразами от Сваровски.

В общем, ждали…

Сэм Брэк, он же Семен Никанорович Брюхо, был человеком отважным, романтичным и склонным к вселенскому обману, подлости и накопительству. Он – президент заокеанской трансатлантической организованной корпорации, а также владелец газет, парохода и прочих удовольствий, включая бесплатный проезд на спине верблюда в местном Диснейленде.

За океан на постоянное место жительства он попал совершенно случайно. Но помнил точно одно: что всегда этого желал. Желал, когда менял значки на жевательную резинку у заезжих иностранных гостей. Желал, когда за эту самую резинку по принуждению прореживал пилой таежные кущи. Желал, когда эту самую резинку и остальные сопутствующие ей валюты можно было уже свободно покупать, а не клянчить со слезами на глазах. И это желание в одночасье материализовалось.

На новом месте жительства путем некоторых отклонений от этики и морали удалось сколотить себе капитал, приобрести друзей и нажить врагов. А еще заиметь привычки и сопровождающие их болезни.

И было у Сэма Никаноровича большое хобби. Настолько большое, что он не жалел на него ни сил, ни денег, ни нервов. Забросил он остальные хобби и интересы, и друзей, и поиски своего папы, которого искал всю свою веселую коммерческую жизнь.

Любил он старину неизведанную. И богатства этой старины, разбросанные по свету как попало. На данный момент он был заинтересован в обладании чашей Грааля и мечом нибелунгов. Но те пока в руки не давались. А попадала к нему в коллекции всякая кутерьма, типа затопленного испанского галеона с золотом инков или шлема Александра Македонского.

Случилось, правда, не так давно интересное событие: приволокли ему коллекцию орденов старых, китайских, с лисой смеющейся. Девять штук. Говорили, есть десятая, самая главная. Но где она, никто не ведает. Сказали, кто владеть будет всеми, тот владеть будет всем. Заинтересовали.

Пришлось купить все. Оптом. В долг. Вот теперь сидел Семен перед картой мира и решал вопрос: где начинать копать землю и осушать реки, дабы ценный экземпляр не выскользнул из рук загребущих. И вопрос, похоже, решался положительно – путем исключений и анализа.

Воды на шарике три четвертых – значит, там его точно нет. Исключается жаркий континент и холодная Сибирь. Новая родина и окрестности – тоже. Остается?.. Вот в это «остается» и будут посланы курьеры. Много, много курьеров. Много, много, много курьеров. А когда десятая медаль будет рядом с остальными, тогда можно будет сказать: жизнь удалась.

Утренние сборы на торжественное награждение по случаю беспрерывной и бескомпромиссной службы на пожарной каланче вывели б из себя даже самого спокойного человека. То костюм не подходит, то челюсть отказывается вставляться в рот как надо, то приблудный Никанор не желает подниматься с постели, где ему тепло и комфортно.

Это вывело бы любого. Но не жену Гриба-Папируса. Она повидала столько, что троим Грибам хватило бы с лихвой. Поэтому вопрос был решен быстро и без колебаний. Короткий удар по печени сходу решил всё: и проблемы с одеждой, и с челюстью, и с ленивым дурачком Никанором.

– А чего этого с собой берем? – с недоумением задал вопрос огнеборец, неприязненно окидывая взглядом пускающего пузыри друга.

– Нет, дома оставим, чтобы, когда пришли, ничего и никого не было. Ни сапог, ни твоего нового комбинезона, ни ложек. Кто его знает, может, придуривается, а сам соображает все. Уйдем, и начнет рыскать по дому. Нет. Пусть с нами идет. Оставим его у почты на скамейке. Там подождет. Как наградят тебя, выйдем и заберем его обратно.

– Как? А на торжественное чаепитие? Чего? Не останемся?

– Останемся, конечно, но ненадолго. Дома справим.

Дорога до мэрии заняла короткое время, так как она находилась почти рядом, через улицу. Оставленный на скамейке у почтамта Никанор продолжал беззаботно пускать слюни, а дед с молодой гражданской женой зашли в здание напротив.