Борис Кригер - Маськин

В качестве закуски, конечно же, ели хумус, фалафель, чёрные и зелёные маслины, помидоры, перец, а также орехи, арбузные семена, финики.

На сладкое Ибн-Маслинкин-Алибабуев угощал Маськина халвой и цукатами. Маськину халва особенно понравилась. И уже после обеда капитан подал свой знаменитый кофе [19], который, как водится, без сахара, но с добавлением пряностей – гвоздики, кардамона, шафрана и мускатного ореха.

Маськин хорошо знал восточные традиции и стал отказываться от четвёртой чашки кофе, но Ибн-Маслинкин-Алибабуев, тоже по традиции, настаивал, и Маськин выпил весь кофейник, причём тапки ему помогали. Вообще ни Маськин, ни Маськины тапки кофе обычно не пили, но чего не сделаешь во имя традиции? Разве что только не дашь себя зарезать.

Вот традиция сразу зарезать дорогого гостя возникла недавно и явно связана не с цинизмом настоящего времени, а с появлением холодильников. Раньше хранить еду было негде и провизия скармливалась гостям, чтоб не пропадала, а гостя расспрашивали о новостях, потому что не было телевизоров. Сейчас же, с появлением холодильников и телевизоров есть возможность вести более экономное хозяйство. Зарезав гостя до обеда, можно сэкономить огромное количество высококачественных продуктов и таким образом вести гораздо более экономное хозяйство, не требующее таких колоссальных потрат, в которых нуждались шейхи и имамы древности. Излишки средств можно положить на счёт в швейцарском банке или купить наконец атомную бомбу, чтобы наглядно доказать, что на Востоке не только всё начинается, но и всё кончается.

Наконец после обеда капитан Ибн-Маслинкин-Алибабуев незаметно за спиной пошарил рукой – где его кинжал? Кинжал не нащупался, и он, вздохнув, закурил кальян и начал свой рассказ о тысяче второй ночи.

– Мы вышли в море, как водится, из Басры и направились в дальние страны с грузом парчи, пряностей и биологического оружия, которое президент Бушкин напрасно искал в Басре по секретным подвалам и ямам. Оно у нас находится совершенно открыто в системе водопровода и канализации и на самих наших жителей давно не действует. Но вот если капнуть лишь каплю такой воды в систему водопровода крупных городов Соединённых Штанов – победа наших традиций на все грядущие века обеспечена! Команда моя была надёжной, все честные люди – сорок разбойников, один порядочнее другого. Они потеряли пассворд к пещере Сим-Сим и с тех пор качают нефть, а в свободное от нефтекачания время по традиции грабят караваны, а отмывают награбленное через международную торговлю.

Капитан Ибн-Маслинкин-Алибабуев затянулся кальяном, мечтательно зажмурился и продолжил:

– По дороге мы заехали в страну циклопов, которые нынче объединились в Единую Циклопию, где нас, к нашему удивлению, приняли на редкость хорошо. Циклопы нынче стали большими защитниками мира и больше никого своими руками не обижают. Мы же, следуя традиции, в стране циклопов напакостничали, повытыкали циклопам последние глаза и отправились к птице Рухх на гору Каф [20]. Птица Рухх нынче стала двуглавой и играет на балалайке. К нашему удивлению, она нас тоже приняла благосклонно, но мы ей яйца разбили и скорлупу стибрили.

Наконец прибыв в Соединённые Штаны, потому что дальше страны не нашлось, мы решили сразу биологическое оружие и применить, но нас хорошо приняли, обучили английскому языку, всю команду мою взяли на государственную работу, а меня назначили помощником начальника разведки. Вот я и подумал: зачем мне их травить? Они от нашей службы сами передохнут…

– А что, эти Соединённые Штаны ко всем такие гостеприимные? – недоверчиво спросил Левый тапок, которому три раза отказывали в визе в Соединённые Штаны на основании его левых убеждений.

– Что-то я не замечал, – насупился Правый тапок, которому тоже три раза отказали в визе за правые взгляды.

– Нет, не ко всем, – пояснил капитан Ибн-Маслинкин-Алибабуев, – Соединённые Штаны гостеприимны только к террористам. Простые же люди им, наоборот, хуже врагов. Они даже в анкете на визу спрашивают: «Вы не террорист?» – если не террорист, то не пускают.

– Не может быть! – не поверил Маськин.

– На то она и сказка тысяча второй ночи, чтобы рассказывать невероятные вещи, – пояснил Правый тапок.