Ростислав Мурзагулов - Бабай всея Руси, или Операция «Осень Патриарха»

– Я, собственно, что хотел сказать…

На пороге моего кабинета стоял мой бывший начальник. Мы смотрели на него, как на привидение. Он никогда не покидал своего этажа. Это было неписаное правило – он входил в здание, поднимался на лифте «для руководства» (всего для десятка человек) на свой этаж и перемещался только по нему же – в комнату отдыха, столовую, зал заседаний. Я засуетился:

– Да-да, добрый день! Мы тут, эээ… Работаем… Готовим медиафорум… Ну я же должен до завтра доработать еще…

Губернатор жестом велел мне заткнуться.

– Я, собственно, хотел пожелать удачи. Еще пересечемся. Счастливо!

– Спасибо большое, я…

Но он уже развернулся и вышел.

Я волновался, что не успел чего-то сочинить по поводу случайности нахождения здесь Слона. Хотя начальник – не идиот, прекрасно и так понимал, что мы там делали с ним под самогончик. Слон же сидел, ничуть ни о чем не беспокоясь, и смотрел на меня уважительно. Он-то понимал, что все это значило.

На языке обычных людей это прозвучало бы примерно так:

– Да, я тебя выгнал. Но не только потому, что ты мудак, а еще и потому, что так карта легла. Человек ты неглупый и еще можешь пригодиться, так что не бросайся в оппозицию.

Настроение было хорошее. На прощание я разослал всем, с кем работал, клип на песню Валентина Гафта «Прощание бюрократа с кабинетом». Повеселю, думаю, друзей-товарищей этими, очень хорошо подходящими к моменту строками:

Песня и правда подходила к ситуации. Особенно строки «Что ж вы друга бросили, друзья?» и «Кто и есть на свете сирота – это гражданин без кабинета». Из примерно двухсот адресов, по которым я разослал этот клип, ответы, хотя бы формальные, пришли от двоих. Одним из них – была сидящая за стеной Элеонора.

Мы допили волшебный напиток, закончили запись и разошлись по домам. А Слона вслед за мной начальник не выгнал, до сих пор работает.

Но это мне еще повезло, ведь я был «политический». То есть я уходил по некоей совокупности причин, перестав устраивать босса, а не после того, как меня поймали на чем-то дискредитирующем.

А Ивана Палыча – поймали.

Того самого, матерого Иван Палыча, который не сдавал врагам две вещи – секретаршу и водителя. Несмотря на то, что Иван Палыч – в сто раз умнее меня. В тысячу раз опытнее. В миллион раз искушеннее в политических интригах. Он, казалось, родился и вырос в Белом доме. Он жил работой и для работы, у него в жизни ничего, кроме нее, не было. То есть, была жена и давно выросший сын, но семья тоже была полностью подчинена работе. Мы все считали, что Иван Палыч – это машина, которая никогда не сломается, а после схода с конвейера ее поставят в главный тришурупский музей.

Он работал при всех режимах просто потому, что без него ни один хозяин Белого дома не мог обойтись. Даже Желтый не нашел, за что его вычистить и кем из своего аула заменить.

Но и Иван Палыч сломался. И сломался на сущей нелепице. Палыч, как у нас говорят, «задал Билла Клинтона». Так говорят в тусовке про политика, потерявшего все из-за девушки.

Итак, Палыч жил на работе. Дома только ночевал. К дому его подвозил персональный автомобиль. В выходные он тоже работал. Единственное, что его связывало с внешним миром – небольшой магазинчик возле дома, куда он заходил иногда, чтобы купить сигарет.

– «Парламент» легкий дайте мне, по…

Он поднял глаза на продавца и обомлел. Ему показалось, что ангел сошел с небес, чтобы продать ему сигареты. Блондинка лет 25-ти, стройная, со скромными и умными глазами. К фартуку в районе высокой груди приколот бэйдж – «Олеся».