Ростислав Мурзагулов - Бабай всея Руси, или Операция «Осень Патриарха»

Купец ушел от решалы счастливым, ни больше ни меньше. Да что там говорить – весь тамошний бизнес был в восторге от приехавших к ним неожиданно федерала и кассира «с понятием». Дядьки эти проработали в соседней области много лет, прямо до пенсии федерала. Недавно я был у него на прощальном банкете. Там был весь бомонд региона. Все, как один, говорили ему, что он привнёс стабильности в правоохранительную систему региона в наше смутное время. Он расчувствовался, пускал слезу и благодарил за доверие. А на лицах купцов явственно читалась тревога – кто-то к ним приедет на смену?

Нет более трагического места на планете, чем кабинет чиновника перед отставкой. Отставка всегда выглядит трагично. Даже если она ожидаемая. Даже если отставник – юнец, или, наоборот, он – давно пенсионер и его нахождение на службе каждый год продлевалось каким-нибудь специальным указом из столицы, потому что нахождение пенсионеров во власти вообще-то бюрократическими распорядками не поощряется.

Ближайшее сравнение к последним дням отставника – это, конечно же, последние дни жизни человека и его похороны.

Ваш покорный слуга в прошлый раз уходил из чиновников в мальчишеские 35 лет, но от возраста это не зависит – все было дико траурно.

Так же, как и в случае с умирающим: обычно о том, что на днях все будет кончено, все знают заблаговременно. Новость быстро облетает всех, с кем ты взаимодействовал «при жизни», и твой кабинет замирает в звенящей тишине.

Только несколько дней назад веселые трели десятка разновидностей видов связи занимались в 9 утра и не смолкали до глубокой ночи, а теперь ты ходишь из угла в угол и не понимаешь, чем себя занять.

Просто свалить куда-нибудь на рыбалку или в запой – нельзя. Тот, кто тебя выгоняет, может об этом узнать и еще «строгача» влепить на дорожку. Или, чего доброго, «по статье» уволить, а не «по собственному», а это создаст дикие проблемы при новом трудоустройстве.

Не звонят тебе и домашние – потому что они приучены, что звонить тебе в рабочее время бессмысленно, все равно ты не сможешь толком поговорить.

В приёмной рыдает секретарь. Не только от горя предстоящей разлуки с шефом, к которому прикипела за годы работы. Ей теперь тоже предстоит искать работу, поскольку любой новый шеф, абсолютно любой, секретаря шефа предыдущего выгонит первым делом. Это человек, который слишком много знает. Ближайшее доверенное лицо. Доверять ему тайны, которые могут дойти до предшественника, смертельно опасно для зародившейся новой карьеры.

Как говаривал перед возможной отставкой Иван Палыч, старейший наш вице-губернатор и великий мудрец, «две вещи я им, сукам, не сдам – секретаршу и водилу».

В моем случае этих двоих супер-профи и родных людей я бы тоже не сдал, а забрал с собой, но беда была в том, что забирать их с собой было пока некуда. Отставка случилась неожиданно, нового местечка я себе пока не присмотрел. Так что Элеоноре было от чего рыдать.

Я уже написал нескольким знакомым столоначальникам, что освобождается супер-специалист на позицию персонального ассистента, получив в ответ вялые «подумаю, старик, положил в голову», и заниматься было решительно нечем.

Покидал какие-то личные вещи в коробки. Сохранил на флешку личные документы из компа. Порылся в каких-то бумажках на столе. Наткнулся на письмо от швейного ателье, типа «высылаем инструкцию, как снять мерку, чтобы пошить вам индивидуальные рубашки». Тогда уже вошло в моду рубашки не покупать, а шить на заказ, чтобы на лацкане красовались инициалы важного человека. Я тоже собирался это сделать, но все было некогда. А теперь вот – времени вагон. А рубашки мне на новой работе тоже, скорее всего, пригодятся, не пойду же я в грузчики.

– Элеонора! Хватит ныть. Будем мерки с меня снимать.

Раз у нас похороны – то сделать замеры сам бог велел. Элеонора раздобыла где-то тряпичный замеряющий девайс и начала действовать по инструкции. Разумеется, в самый пикантный момент, когда она, стоя за моей спиной, замеряла мне объем грудной клетки, кто-то пинком открыл сразу обе двери моего кабинета и оказался перед нами:

– О!.. Ничосе! Не помешал?

Это пришел Слон. Верный и надежный Слоняра. Который тоже служил тут большим начальником, и его пока еще не выгнали вслед за мной. Показываться лишний раз в компании отставника – остающимся опасно. Тот, кто меня выгнал, внимательно смотрит сейчас, кто побежит меня утешать. Это означает, что таких утешителей больше интересует мое мнение, чем нашего бывшего общего шефа.