Наталья Аверкиева - В тени твоих ресниц

Теперь глаза страдальчески закатила я. В голову пришла дерзкая мыслишка. Приподнялась на локтях, разглядывая вытянувшееся тело. Хе-хе, а ведь это идея… Конечно жаль, что рот занят и он не сможет целоваться, зато все остальное свободно. Болтай, болтай, дорогой. Я на тебя сейчас посмотрю.

Перекинула через него ногу и уселась на живот. Тиль удивленно уставился на меня, даже не догадываясь о подлом подвохе.

– Ага… А ты что конкретно хочешь? В каком виде? – продолжал чирикать с братом, как ни в чем не бывало, мило улыбаясь мне.

Я склонилась над ним, невесомо поцеловала в шею, лизнула свободное ухо, слегка прикусила мочку. Тиль фыркнул и потерся щекой о мою щеку.

– Нет, я тебя слушаю, Дэн. Что ты говорил? Плохо слышно…

На самом деле слышно отлично. Даже я улавливала какие-то слова Дэна. Он что-то просил прослушать. Наверное, новую мелодию. Просто Тилю сейчас явно не до Дэна и его музыкальных экспериментов.

Язык скользит по шее, кадыку, ключице. Прикусываю кожу. Одновременно его груди касаются мои соски – легко, невесомо.

– Я понял, Дэн… Только ты уверен, что так будет лучше? – Тиль сильно напряжен. Он старается держать голос и одновременно неотрывно следит за моими передвижениями по своему телу. – А если сделать по-другому…

Выгибаюсь кошкой. Живот к животу. Член упирается мне в лобок. С гадкой ухмылочкой нагло трусь об него.

– Аахаа… – выдыхает он на ухо брату. – Дьявол! Дэн, даваааай… Дээээнни… Я пререзвонюааа…

Дэнни – такое сексуальное имя, мягкое, тягучее, как горячий шоколад.

Падаю на Тиля и отбираю трубку:

– Привееет, Дэээнни, – тяну, словно облизываю ложечку.

Возвращаю мобилку ошалевшему от моих выходок Шенку-младшему.

Теперь Дэн не отпустит его. Скорее всего, он догадался обо всем еще несколько минут назад, но сейчас он просто не сможет пропустить такое и будет всячески удерживать Тиля на проводе.

– Фехнер меня уже искал? – испуганно бормочет Тиль, забывая про меня. Ах ты…

Сажусь без предупреждения и начинаю плавно двигаться.

– Слушай, давай попозжеаааа… Ой… Дэн… К черту Дэвида! Ай… Боже… Да это не я. То есть я, но аааа…

Помню, что ты любишь немного агрессии в движениях, глубокое проникновение. Увеличиваю темп, добавляю резкости.

– И как ты меня отма… аа… заа… ааал? Мой бог… Ааахааа… Да я не скулю! Это ааа…

Жестко трахаю тебя. Так, что ты начинаешь теряться в пространстве. Одной рукой безвольно упираешься в спинку кровати, об которую ударяется голова. Вторая все еще пытается не уронить трубку. Что-то бормочешь…

– Дээ… эн… ни… ааа… яааа… перезвоаааа… нюууу…

Дотрагиваюсь до мошонки, чуть царапаю… И ты с хрипом кончаешь…

Рука падает вместе с мобилкой, из которой кто-то с притворным беспокойством зовет тебя. Щуришься на меня, счастливо улыбаешься, позабыв про брата, не в силах шевелиться от удовольствия. Целую тебя в нос и поднимаю телефон.

– Дээнни, – сладко воркую. – Какая же ты сука.

– Если Тиля выгонят из группы, то ему один путь – на большой экран… в порно… – захлебывается от смеха старший брат.

– Маленький извращенец, – шепчу ласково.

Дэн громко и заливисто ржет.

– Тиль перезвонит тебе минут через десять, хорошо?

– Нет, не надо, хватит с меня на сегодня. Передай ему, чтоб он почту проверил. И это… вы там поосторожнее…

Улыбнулась:

– Мамочка, я помню о контрацепции.

– Да причем тут контрацепция? – возмущается он. – У меня на душе как-то неспокойно. Переживаю я, в общем. Вот. Поняла?

– Поняла.

– Всё, пока.

Короткие гудки.

Опускаюсь рядом с Тилем, обнимаю его и кончиком языка касаюсь мокрой шеи. Он хихикает, зажимается. Смешной такой. И очень красивый.

– Скажи, вот вы с Дэном близнецы, а вы чувствуете, когда кто-то из вас трахается?

– Лично я – нет. Я чувствую, когда Дэну плохо, если он устал, подавлен, расстроен, волнуется, – на полном серьезе ответил Тиль. – Очень тяжело наши ссоры переживаю. И он тоже. Но вот секс… Скорее нет, чем да.

Щелкаю у него перед носом пальцами:

– Тиль, расслабься… Ты не на интервью.

Губы касаются плеча. Хочу всего его зацеловать. Но так лениво… Мы молча лежим, обнявшись. Иногда кто-то кого-то целует, чуть крепче прижимается, трется носом или щекой. Тиль блаженно улыбается своим мыслям. Лукаво поглядывает на меня. Ресницы пушистые, выгоревшие кончики подрагивают (видно, что он устал и вот-вот уснет – «протяжно» моргает). Идеально ровный аккуратный нос. Нижняя губа чуть толще верхней. Странно, на фотографиях они выглядят пухлыми, сексуальными, а на самом деле обычные губы. Мягкие и на вкус сладкие. При ближайшем рассмотрении, Тиль вообще не кажется настолько совершенным, как на фотографиях, я постоянно нахожу какие-то изъяны во внешности. Но именно это и придает ему шарм, делает очаровательным. Я люблю в нем абсолютно всё: и несуразной формы ушки почти с отсутствующей мочкой, и слишком густые брови, и тонкие руки с неизящными кистями, и угловатые движения, и вредный характер, и временами удивительно противный голос. Но это обретенное три недели назад счастье я не променяю ни на какое сокровище мира. И не отдам никому. Он стал моим миром. Моей звездочкой. Моим солнцем, без которого я не выживу. Я счастлива! Боже мой, как же я счастлива.