Наталья Аверкиева - В тени твоих ресниц

– Так он сам хотел. Он тебе не рассказывал? – Густые брови удивленно изогнулись. Родриго наивно выпятил нижнюю губу и хлопнул длинными ресничками. Господи, у кого только научился такие рожи корчить? Я недовольно закатила глаза, всем своим видом показывая, что не верю ни одному слову. – Там были Джейн и Татьяна. Джейн он подцепил еще в баре. А Татьяна – это наш представитель в Австралии, она решала все организационные вопросы по поездке. Я его в баре увидел. Он мило снимал Джейн. Я решил, что это неправильно, раз уж он называет тебя своей женщиной. Ну и подсел к ним с Татьяной. Мы выпили за встречу. Посидели. Бар закрылся, и мы ушли ко мне в номер. Еще выпили. Потом твой Тиль с Джейн уединились на полчасика. Видимо алкоголь после секса выветрился, и он о тебе вспомнил. Надо же! Спроси у него сама, что я тебе рассказываю. Одно могу сказать точно – Джейн мяукала знатно. Наверное, всех акул в сиднейском аквариуме распугала. Даже Татьяна завелась, целоваться полезла. Но ты же знаешь, я тебе не изменяю.

– Тебе надо писать сценарии к немецкой порнухе. Фантазии никакой, – скривилась я.

Тиль одарил меня таким взглядом, что я чуть не кончила. Едва заметно облизал губы. Усмехнулся томно. Я торопливо отвернулась, чувствуя, как щеки и уши начинают гореть.

– Ты спросила – я ответил. А там уж сама решай. Твой Тиль хороший кобель, который дерет всё, что шевелится, а что не шевелится, то он расшевелит и отдерет. Это я тебе как другу говорю. Не связывайся с ним. Вы же вместе недавно, да? Вот и не связывайся. Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Ничего, Маха, я подожду, пока ты нагуляешься и приползешь ко мне. Зная, какие у тебя проблемы с самооценкой, самовосприятием и ревностью, вот с этим нечто ты долго не протянешь. Он поиграет с тобой и бросит. Ведь бросил уже раз? Ноги вытер, унизил, оскорбил и выкинул, как использованную туалетную бумажку. А что потом было? Небось, пальцем поманил, и ты побежала, дура, как миленькая побежала. Да? Ничего ты еще приползешь ко мне. Только я не уверен, захочу ли тебя принять.

Я хмыкнула и отвернулась к иллюминатору. Не приползу. Всегда приползала, раны зализывала, а сейчас не приползу. Не любишь ты меня, Родя. Да и женщиной я себя рядом с тобой не чувствую… Так… Вечная дурочка с переулочка…

Лица коснулись черные волосы. Я вздрогнула. Тиль поцеловал меня и обнял. Уселся рядом, взяв мою ладонь.

– Не помешаю? – улыбнулся.

– Помешаешь, – спокойно отозвался по-английски Родриго. – Мы о делах говорим. Иди, мальчик, пиши свои стишочки. О любви, наверное, пишешь? Неразделенной?

– Непонятой, – уточнил Тиль, растягивая губы в лучезарном оскале.

– Ты бы не выпендривался тут, – не менее лучезарно оскалился Родриго.

– Заткнитесь оба, – процедила я.

Родриго удалось испортить мне настроение. Фантазия во всех подробностях рисовала картину под кодовым названием «Как Тиль провел вечер, с кем, как, сколько раз и в каких позах». Я высвободилась из его объятий и ушла к стюардессе. Хотелось выпить холодной воды и просто побыть одной.

Залпом осушила стакан и прислонилась спиной к стене. В голове постоянно крутились слова Родриго: «…мяукала знатно … пальцем поманил, ты побежала…» Побежала, да. Даже манить не пришлось, побежала… А то, как Тиль умеет трахаться, когда очень хочет… Я шумно вздохнула, почти всхлипнула. Нет, Родриго врет. Он врет. Врет! Пальцы раздавали пластиковый стаканчик. Закрыла глаза. Родриго хочет нас поссорить. Тиль, он не мог… Он порядочный… Кто мне сказал?

– Все хорошо? – Тиль провел пальцем по контуру лица, по губам. Поцеловал в кончик носа.

Я качнула головой – нет, черт побери, ничего нехорошо, ничего!

Он обнял крепко-крепко, уперся подбородком в макушку. Рука медленно гладит по спине, успокаивает.

– Он тебя обидел?

Опять качнула головой – не хочу говорить. Прижалась к груди щекой. Обхватила тонкое тело, словно березку.

– Будь рядом со мной. Я не позволю ему обидеть тебя. Ты мне веришь? – Маленькие поцелуи волос, лба. Одна рука на затылке, вторая – на талии.

Кивнула. Я так хочу тебе верить. Ты даже не представляешь, как я хочу тебе верить.

Мы вернулись в салон. Родриго обложился газетами и книгами, вовсю что-то изучал, не обращая на нас никакого внимания. Мне бы тоже не мешало подготовиться к предстоящей работе, но, из-за натянутых, как струна, нервов, я вообще не способна сейчас к чему-либо, кроме закатывания истерик. Улеглась на диванчике, положив голову Тилю на колени, и честно и благородно задремала. Ну вас всех к черту, мальчики.