Игорь Веселов - «Футляр времени», или Хроники одной хрени

– Что творишь, обмылок?

– Ой, да пойдите Вы лесом, подруга!– ощерился он и стал похож на грызуна, – Федькой, лучше, займись! А тут, у меня, все точно – сплошной кибуц!

Тяжелой рукой дамочки шельмецу залепляется звонкая оплеуха. Тот летит на пол.

– Шалава подноготная!– заскулил ее собутыльник.

Ну, все, не дадут нормально выпить. Приглашай вас, скотов, после этого,– устало подумалось Евгению.

Намечающаяся свара в еще не пьяной компании может помешать его внутреннему созерцанию той, как будто не своей, жизни. Но к немалому удивлению – скандал как моментально разгорелся, так и быстро потух.

Причиной тому – неформальный лидер пришлых. Без лишних слов Сашка размашистым пинком поднимает «Лукоморова», затрещиной награждает сутяжницу – Ираиду, а следом, взяв за ворот Федора, растаскивает «сладкую» парочку. После этого бородатым миротворцем тихо заявлено:

– И чтобы так у меня всегда! Понятно, срань?

Ключевым словом в его спиче, несомненно, являлось – «всегда».

Вечеринка закончилась третьей бутылкой, за которой услужливо сбегал одноглазый Федька – ее оплатили вскладчину члены коммуны.

Та зимняя пьянка запомнилась Борисову бредовой мешаниной высказываний и диалогов, подчас, с каким-то философским подтекстом.

Ираида Кеше:

– Извинись.

– Прости, Ираидочка.

– Да пошел ты со своими извинениями.

Александр:

– Сознание все-таки материально – всегда можно сообразить на троих и более.

Федор:

– А я по, своей сути, оптимист и когда сильно захочу – это сбывается,– Иннокентий ему сразу в ответ, «ребром»:

– Как-то тоже очень захотел – и, что ты думаешь, обделался.

Им же:

– Когда, порой, завязывал, с выпивкой, появлялось здоровье, даже настроение поднималось. Чувствую, жизнь улучшается и возникает острое желание купить поллитру. Не парадокс ли, скажу вам?

Вкрай удивила своей метафоричностью Светка:

– А ведь жизнь моя, словно езда на велосипеде – когда трудно, получается, едешь в гору. На самом деле ощущение такое, что нет седла и все по ухабам.

Но интереснее всех, когда гости стали собираться, удалось, на Жекин взгляд, неунывающему Туголукову, с заплетающимся языком:

– У меня люди родилась идея – где-то читал, что муравей поднимает вес в десять раз больше своего, так почему нам не послать 50 грамм этих насекомых за добавкой – желаю продолжения,– и, в раз, вытолкнут Сашкой, наружу, без всяких церемоний. Странно такое слышать от необразованного бомжа о факте мало-мальского чтения и математических раскладок, да еще с примесью, в качестве примера, животного мира.

Той ночью всполохи памяти состоялись особенно объемными – в конфигурации былого.

От главного героя:

«Три фазы жизни – «утро», «мудренее» и «вечер».

________________________//______________________________

Первая сессия сдана успешно – без троек. Из последнего Римминого письма следует, что на зимние каникулы они, с подругой, остаются в Костроме. В нем же выражала робкую надежду по поводу приезда Евгения – так и написала: «Очень хочу тебя, Женечка, видеть. Скучаю до немогу. Ты не приглашаешь, и мне остается только ждать…».

Прочитав это, Борисов бросился заказывать межгород – необходимо ее успокоить и в то же время, все-таки, сохранить неожиданность своего появления. Вроде – получилось, правда, не обошлось без женских слез.

А за неделю до этого с Димкой был разговор – как раз об их каникулярном посещении города камвольных комбинатов.

Тот не выразил такого горячего желания составить компании – мол финансово он, сейчас, на мели, да и чувства к Розе, за полгода, как-то, потихоньку, выветрились. Но Жека проявляет, здесь, настойчивость влюбленного упрямца. И вот они уже трясутся на боковой плацкарте рядом с туалетом.

Решающую роль в совместной поездке сыграло то, что билеты на весь маршрут туда и обратно обеспечиваются сгорающему от нетерпения встретиться со своей черноглазой.

До Москвы ехали ночь, беспрестанно хлопала тамбурная дверь и перло сортиром. Далее следовала пересадка.

Трехчасовое утомительное стояние в билетную кассу, муравейная толкотня, бесцельное фланирование по площади трех вокзалов, а в девять вечера друзья сидят друг напротив друга за столиком боковой полки и, опять, у вагонного клозета, но, спешащий на свидание, Евгений, почти, не обращает внимания на это дежа вю железных дорог. Дмитрий же капризен и весь изгунделся, просто из аристократов – и пиво прокисшее у него, и лучше бы ехать в купейном (намек на жадность Борисова), и на хрена он вообще поперся.