Игорь Веселов - «Футляр времени», или Хроники одной хрени

– У бедных, как ты, всегда будет мало денег, поскольку вас много,– и клокочущее рассмеялся показывая гнилые зубы.

В таком примитивно-диалектическом рассуждении просвечивает ненависть к, когда-то, подобным себе.

А сейчас перед ним, дурно, но с красивым акцентом, говорящему по-русски, суетливыми движениями раскладывают по кучкам свой помоечный товар двое деклассированных, один из которых кандидат наук. Гримаса судьбы, вернее ее судороги.

Как, наверное, многим, кто попал из «грязи» в «князи», Чебану льстит, что эта пара зависима от его настроения. Сегодня он не в духе. Пробежав глазами по принесенному цедит:

– За все ваше – сто рублей

Борисов привычно кивает согласием, но тут Светка, прямо-таки, заголосила:

– Побойся Бога, Василий, здесь же на все двести! Не будь мудилой!

Гуцула не пугает возможная кара Всевышнего:

– Забирайте свое дерьмо и быстро вон отсюда! Я не Господь, чтобы любить всех – крокодил тоже любит человечество, только по-своему,– такая пламенная речь, где вместо «е» одни «э», действует на нее успокаивающе,– ну хорошо, хорошо, будь по-твоему.

Обе стороны прекрасно понимают – объективизм в товарно-денежных отношениях никогда не будет свойственен ни покупателю ни продавцу – соглашательская политика прерогатива того, кто не хозяин положения. Правда Жека понимает – этот молдавский «Карл Маркс» в мыслях, вряд ли, так изощрен как он.

За ними уже выстроилась небольшая очередь – это завсегдатаи. Их голоса торопят впереди стоящих завершить сделку.

Постоянные посетители царства утиля, как правило, довольно опрятно одетые старики со среднестатистическими пенсиями и «синяки» к категории которых, с некоторых пор, относит себя и Борисов. Однажды, ночью, ему, даже придумалось – он, путешествующий сознанием, что-то, вроде, пилигрима во времени.

Чебану бросает деньги на грязный кафель – металлические десятирублевки со звоном подпрыгивают и катятся.

Собирая монеты с полу, Евгения клинит тихой фразой:

– Ничего, сочтемся. Просто жизнь, пока, мне не «улыбнулась».

– Иди, иди,– слегка встревожен хозяин заведения.

Зажав собранное, и ничего не сказав в ответ, выходит за дверь – там его уже ждет Светлана.

Снег пенопластово хрустит под ногами. Сквозь морозную дымку окончательно пробилось солнышко. Им предстоит шестикилометровый променад – до свалки. Приходит в голову дурацкая и, совсем, непарадоксальная мысль, когда он смотрит на тепло укутанных, идущих на встречу, людей: «В этом северном городе точно два сезона – зима и лето, а их отличие только в том, что, в одном случае, одежды глухо застегнуты, а в другом – нараспашку, но одеты его жители, всегда, в то же самое», – получилось вроде некоей словесной несуразицы.

Пока шли – не разговаривали.

От главного героя:

«Сродни каламбуру: смерть неотъемлемая часть жизни».

________________________//______________________________

Октябрь – начало учебного года, первый семестр. Назначен куратор и вывешено расписание занятий. Женька Борисов с головой окунается в студенческую жизнь.

В стенах университета случаются редкие встречи с Ириной, но они не носят, теперь, для него, переживательный характер – в мыслях, только, далекая Римма, а со своей бывшей, лишь привет-привет.

Раз в неделю Жека пишет письмо в Кострому – оттуда, полный нежности ответ.

Еще у них бывает межгород. Когда сквозь помехи доносится голос любимой, сердце начинает учащенно биться. Разговоры односложны:

– Здравствуй. Как ты?

– Очень скучаю по тебе.

– Я тоже…

После такого хочется петь. На том конце могут и поплакать, его голос, тоже, предательски дрожит. Три-пять минут заказанного времени проходят быстро.

И так уж получается, что сухие подробности в коротких письмах, а эмоции – в телефонных трубках.

Сорокарублевая стипендия толкает Борисова найти дополнительный приработок в качестве ночного сторожа в детском саду. Место, для студента, поистине золотое – тут тебе дежурство сутки через двое, к тому же недалеко от дома, и зарплата в семьдесят целковых. А из обязанностей полная ерунда – в семь вечера закрыть садик, в пять утра открыть, включив, одновременно, электроплиту на кухне. В общем, работа в кайф.

Трудоустроила, «ночным директором» Евгения бабушка, использовав свои старые связи в роно.

Коллегами по охране дошкольного объекта оказались пенсионер Аркадий Николаевич и его внук Аркаша – Жекин ровесник.

В прошлом, дед – дамский парикмахер – шаркающая походка, не по возрасту трясущаяся голова и крепчающий маразм, делящий мир на отвратительное и еще более гадкое. Мог доверительно пожаловаться Жеке, когда, тот, его сменял в выходные, на несовершенство правил игры в хоккей на траве или яростно негодовать по поводу фонетической сложности венгерского языка.