Алексей Павлюшин - Нормальные горожане

– Сейчас консультант подойдет…

Наверное, в следствии ступора периферийное зрение испытывало недостаток четкости и распознавало только блики безо всяких линий и ясных цветов. Коля не мог повернуть головы и оторвать взгляда от своей первой нарушительницы и поэтому вне очертаний ее образа различал только пятна с размытыми краями. Вдруг одно из пятен приблизилось и превратилось в Валентину. Она легко и непринужденно попросила женщину взмахнуть пакетом так чтобы он пересек линию магнитной рамки и когда раздался писк, пригласила ее вернуться к кассе с тем чтобы размагнитить штрих код, дополнив это словами:

– Не обращайте внимание – эта коллекция вся звенит – по два раза пробивать приходится.

Они прошли к кассам, проделали необходимые манипуляции и переговариваясь вернулись обратно к выходу. Валентина пожелала посетительнице всего доброго и заверила что в этом магазине ей всегда рады и ждут снова, после чего и посетительница и Валентина окинули Колю такими взглядами, что ему захотелось помыться. Он даже машинально посмотрел в зеркало на витрине, испытав желание убедиться нет ли на его лице грязных пятен.

Стоило Валентине углубиться в центр зала, как перед Колей вырос Саша. Именно вырос, потому что того, как он приблизился Коля не заметил. Саша сказал, что закончил обедать и теперь Коля тоже может перекусить. Все местные обедали в фудкорте на третьем этаже, но Коля узнал об этом только что и уже притащил с собой контейнер с гречкой и парой сосисок.

Когда с мыслью «не пропадать же добру!», Коля дожёвывал сухую гречку запивая ее несладким чаем, попутно размышляя о том, что забыл купить сахар, в подсобку вошла Валентина и внесла тяжелую по виду коробку. Коля вздохнул и отодвинул от себя контейнер, определив, что уже не сможет впихнуть в себя остатки обеда. Коробка упала на пол с громким хлопком, вслед за ним послышалась недовольная болтовня Валентины.

– Некому помочь девушке с тяжестями…

Коля уже было подумал, что Валентина сейчас же выйдет, но не тут-то было. Она уставилась на него и округлив глаза, приблизилась с явно агрессивным намерением, склонилась и громко натужно прошептала:

– В следующий раз не тупи! Коля, такие как она не воруют! Если растерялся нужно сразу звать управляющую – понял?

Управляющую Коле захотелось позвать немедленно, ведь теперь он почувствовал себя словно в свои семь лет на детской площадке. Тогда, они с матерью только что переехали в новый дом и ему пришлось знакомиться с местными детьми. Дети оказались, как полагается, злыми и взяли его на слабо, утверждая, что он не сможет подтянуться на турнике три раза. Когда он не смог, его назвали слабаком произнося это слово на манер звучания сирены скорой помощи, пяля на него свои круглые оголтелые глаза.

Вдруг взгляд Коли заметался плечи вздрогнули и чуть приподнявшись с места он ударил Валентину по правой щеке тыльной стороной ладони.

Валентина обмерла приложила руку к ушибленному месту и плюхнулась на стул от чего его хромированные ножки резко скрипнули на кафельном полу.

Коля вскочил и вышел прочь из подсобки. В попытке отделаться от дрожи, коснувшейся губ, зажал рот ладонью делая вид будто его утирает, быстро прошел через магазин и ринулся к уборной. Закрывшись в кабинке Коля сел на крышку унитаза и зажмурив глаза прижал руки к лицу. В раздраженном пространстве ума носились холодные призраки страхов и сожалений, время от времени бросаясь яркими вспышками, поднимая со дна памяти обрывки и клочки давно минувших событий.

Первым в сопровождении гулкого эха, словно запаздывающего за движением картинки голоса, показался образ давнишней соседки по площадке Дины Альбертовны. Самому Коле в этом моменте было около десяти: – «Ты говори ему Наташа: что девушек бросать нельзя, нужно их уважать и отдавать деньги, – со смехом советовала Дина матери Коли, – Глядишь и невестка благодарна будет – тебя на старости лет не бросит, за то, что такого мужа ей воспитала!». Следующим выскочил образ Виктора – вечно поддатого соседа-холостяка с первого этажа. Он с улыбкой протянул Коле горсть шоколадных конфет «Чио-чио-сан» и уложив их во вскинутые ладони Коли, сказал: – «Я-то хоть понимаю с кем общаюсь, а тебя эти бабы с самого детства виноватым сделали…». Было не разобрать произнес ли он это с какой-то больной растерянной насмешкой или таким же сожалением, но от того что Виктор при этом смотрел в даль складывалось впечатление невозможности с этим что-либо поделать в любом случае. Виктору можно было верить, ведь старухи у подъезда называли его: бабником, выпивохой и алиментщиком, а для того чтобы заслужить такие определения наверняка нужен опыт. Но Коля верил ему не поэтому, тем более в свои девять лет он очень абстрактно представлял значения этих слов, а верил потому что это был единственный мужчина в округе, действия которого не раздражали Колю, к тому же ему казалось, что именно так себя ведут нормальные мужчины. Как только образ Виктора угас, его место заняло целое слайд-шоу из высказываний его матери. «Ты не должен обижать девочек! Она же девочка – уступи ей! Девочкам нужно помогать – это слабый пол! Открывай двери перед девочкой – так поступают воспитанные люди. Не повышай на нее голос – она же девочка! Ты любишь маму – значит должен уважать девочек – мама тоже девочка…Если обидишь девочку тебя заберут в тюрьму!».