Мора фон Эпштейн - Рыжий рыцарь, золотой менестрель

Надменное молчание со стороны двери подтвердило гонористый характер недожженного мага.

– Вот, – девушка засуетилась. – Есть немного поджаренного мяса, правда, без приправ. Ты поешь, а то даже щёки запали.

Я что-то проворчала в оправдание, с натугой проглатывая едва прожёванные куски. Прилипший к позвоночнику живот принимал их хоть и жадно, но с определённой долей неохоты. После третьего куска завтрак решил самостоятельно вернуться во внешний мир, и лишь огромными усилиями мне удалось удержать его от столь опрометчивого шага. Стало ещё хуже. Поэтому я жестом отказалась от четвертого куска и, отвернувшись носом к стене, приготовилась встретить немилосердную боль. Последнее, что удалось запомнить из событий того утра, это чьи-то сильные руки, бесцеремонно перевернувшие меня обратно на спину и отобравшие прижатую к груди лютню.

Дальше было легче. Не знаю, чем и в каком количестве меня отпаивали, но эффект оно возымело под вечер. Думаю, что готовил колдун, хотя я его в тот день больше не видела. Мы оба хранили гордое молчание и демонстративно не интересовались друг другом. Я полдня провалялась в кровати, мучимая коликами в животе и головной болью. А он бродил невесть где и делал вид, что ничем нам не обязан.

Да мне было на него уже наплевать, ну, вытащила из огня, ну, спрятала от разгневанной толпы селян. Подумаешь, с кем не бывает? Одно обидно, когда силу из меня тянул, хоть бы предупредил для начала. Да и «спасибо» мог сказать, я не привередливая. Чего ерепениться?

В общем, плюнула я на попытки полюбовно с ним договориться и после скудного обеда начала готовиться к продолжению путешествия. Отдохнувший Альфред, успевший натерпеться страха от вынужденного соседства с колдуном, обрадовался своей приболевшей хозяйке поискренней любого человека. Был бы собакой ещё и облизал бы, а так только мордой потёрся и посмотрел укоризненно.

Но от одной мысли, что меня ждёт в гости баронесса, ушедшая головная боль поспешно вернулась и, кажется, обосновалась надолго. Увы, тянуть время можно сколько угодно, да толку от того не будет. Ехать придётся. И лучше всего сейчас умыться, причесаться, привести одежду в порядок и явиться с наиболее возможным шиком. Пусть думает, что я ловелас, бездельник и пьяница. Сплетни на воротнике не виснут, а костёр штука неприятная, особенно если сжигают на нём тебя.

Река, которую я облюбовала под приведение себя в порядок, протекала недалеко от домушки лесника и была на удивление буйной. Элли сказала, что дальше она успокаивается, но на длительные пробежки дураков нет. Поэтому я осторожно спустилась по скользким камням к воде и начала смывать с себя трёхдневный слой грязи. Пускай я и выгляжу как мужчина, но терпеть не могу, когда от меня так же пахнет. Точнее воняет потом, пивом и луком. Незабываемый букет ароматов. Один раз принюхаешься и поневоле станешь избегать мужчин.

Только я вознамерилась снять камзол и осмотреть его на предмет ожогов и прорех, как тонкий слух предупредил меня о чьём-то приближении. Человек шел не скрываясь, но шум бегущей и пенящейся у берегов воды настолько хорошо маскировал его шаги, что не будь я менестрелем, публичного скандала было бы неизбежать. А так успела вовремя передумать и с достоинством обернуться.

Внешность многострадального колдуна впечатляла и угнетала одновременно. На целую голову выше меня, широкоплечий, с длинными руками и хорошо сложенной фигурой, в латах или камзоле он выглядел бы настоящим рыцарем. Но, увы, при всём этом несчастный колдун был худ, бледен и облачён в непонятный балахон с дырками, где повезёт. Даже мой плащ, в который тот постоянно кутался, не мог скрыть проступающие под кожей кости, вызывая не уважение, а что-то напоминающее жалость. Глядя на него, я начала отчётливо представлять все прелести темниц и твёрдо решила никогда туда не наведываться. А так колдун как колдун, на вид лет сорок, волосы ярко-рыжие и длинные, что даже завидно. У меня раньше ещё длиннее были, но это, по крайней мере, понятно. Но вот чтобы у мужчины, да до самого пояса, да ещё такие яркие. Колдун сам по себе далеко не красавец, и Бог его в этом вопросе обошёл несколько стороной, но было в нём что-то властное, что-то рыцарское. Вот только глаза страшные, чёрные с красноватым отсветом, словно гляжу я в самую тёмную из ночей, и вдалеке пляшет дьявольский костёр. Никогда раньше таких не видела, серые, карие и даже тёмно-карие встречались, но такие изначально-чёрные нет. Даже сейчас при свете дня мне стало не по себе и захотелось убежать. Нет, это не страх, это что-то намного хуже.