Бёррис фон Мюнхгаузен - Последний рыцарь

Börríes von Münchhausen

Der letzte Rítter

© Лукин Е. В., текст, перевод, составление, 2019

© Издательско-Торговый Дом «Скифия», оформление, 2019

Герман Штрук. Поэт Бёррис фон Мюнхгаузен. Офорт. 1920

Старинный аристократический род Мюнхгаузенов известен с давних времен. В 1228 году рыцарь Хейно был участником крестового похода под предводительством германского императора Фридриха Барбароссы. В этом походе погиб не только сам император, но и его верный рыцарь. С тех пор все сыновья и внуки Хейно, согласно преданию, либо погибали в битвах, либо умирали, не оставив потомства. Наконец, в живых остался только один из них – монах-отшельник, который в силу данного обета не мог иметь детей. Специальным указом монаха расстригли и вернули в мир, обязав завести семью. Так старинный род обрел не только известную фамилию Мюнхгаузен, что значит «дом монаха», но и герб, на котором изображен монах с книгой и посохом.

Мюнхгаузены прославились многими деяниями. Они не только участвовали в крестовых походах, но и служили кондотьерами испанскому королю, воевали за независимость США. Мюнхгаузены основали Геттингенский университет, были премьер-министрами Ганновера. Однако самым знаменитым из них оказался барон Карл Иероним Фридрих фон Мюнхгаузен (1720–1797) – ротмистр русской службы, прославившийся своими веселыми рассказами-небылицами.

Среди Мюнхгаузенов был также выдающийся поэт и фольклорист, имя которого сегодня несколько запамятовано в Германии, а в России известно лишь узкому кругу специалистов. Между тем, его оригинальное творчество заслуживает самого пристального внимания.

Бёррис Альбрехт Конон Август Генрих Фрайхерр фон Мюнхгаузен родился 20 марта 1874 года. Если отец будущего поэта принадлежал к старинному роду Мюнхгаузенов, то мать – к не менее старинному роду фон дер Габеленц. Клементина унаследовала от отца – крупнейшего лингвиста своего времени – знание более десятка языков. Она увлекалась литературным и художественным творчеством, ее картины пользовались широкой известностью, а стихи вызывали восторг публики. Маленький Бёррис с любопытством слушал ее сказки и увлекательные рассказы из древней германской истории. Мать научила своего сына несметному количеству народных песен, и тем самым заложила основу его будущего национального творчества.

«Мама была моим первым и лучшим другом, мои стихи доставляли ей особую радость, – вспоминал позднее поэт. – Отец слегка налегал на фактологию, он требовал, так сказать, правовой достоверности деталей и был недоволен, когда я отходил от фактов». Оно и понятно – отец начинающего литератора служил чиновником и впитал немецкую педантичность до мозга костей. Отсюда в стихах Мюнхгаузена те исторические и прочие подробности, которые порой мешают гармоничному развитию поэтического сюжета.

Бёррис фон Мюнхгаузен посещал монастырскую школу иезуитов, затем учился в университетах Гейдельберга, Мюнхена, Геттингена и Берлина. Изучал юриспруденцию, философию, литературу. Защитил докторскую диссертацию, стал доктором права. Но точные формулы правовой науки мало интересовали молодого барона. Его настоящей страстью была поэзия. В 1897 году вышла первая книга Бёрриса фон Мюнхгаузена, которая засвидетельствовала рождение нового талантливого поэта. К тому времени им уже были созданы такие стихотворения, как «Набег гуннов», «Мать Мария», «Веды» и другие шедевры.

На рубеже XIX и XX веков Бёррис фон Мюнхгаузен основал Геттингенский поэтический кружок, издававший собственный журнал под названием «Геттингенский альманах муз». Его участниками стали молодые талантливые поэтессы Агнес Мигель и Лулу фон Штраус унд Торней. «Геттингенцы» исповедовали идеи северогерманского неоромантизма, проявляя особый интерес к метафизике народного исторического бытия. Этим объяснялась их приверженность жанру баллады, в том числе на средневековые и мистические темы.

Сам руководитель кружка увлекался не только миром германских сказаний и мифов. Он много путешествовал по странам Европы – от Англии и Швеции до Италии и Латвии, даже бродил с цыганским табором. Во время этих странствий его привлекали в равной мере и старинные цыганские романсы, и древние иудейские предания. «Он любил древний иудаизм и старых маккавейцев, укоренившихся в его традициях, – отзывался о поэте его близкий друг Сэмми Гронеман. – Он ненавидел ассимиляцию и не понимал, как может еврей чувствовать себя иначе, чем аристократом». А берлинская еврейская газета «Вельт» писала о нем: «Всегда симпатичный барон фон Мюнхгаузен прямо и ясно высказывает свое мнение. Он называет сионизм пробуждением гордого аристократического сознания благородного народа».