Станислав Зелинский - Калейдоскоп

Женщина изучила ее очень внимательно. Потом быстро перевела в уме данные электроники на язык торговли.

— Нужна добротная семерка. А сейчас трудности с большими размерами.

Мой друг дал понять, что знает цену товару и не отрицает права на хороший приработок в пределах здравого рассудка. В ответ женщина распахнула плащ и вытащила из-под мышки рацию.

— Это я. У вас там ангельская семерка еще есть? Приготовьте, сей момент за ней буду… — Потом крестьянину: — На семерке не смогу, а на слоне вам сбавлю, коль на той неделе сыщется юноша.

Вернулись мы еще до полудня. Вечером согласно инструкции приделали Мельбе большую ангельскую семерку. Ужинать сели поздно, изрядно усталые. Целый день словно в строгий пост!

— Откуда они там на базаре берут такие вещи? — удивлялся я, посыпая селянку перцем и карри.

— А я знаю? Наверно, из импорта, но такого, понимаешь, не очень-то официального. У торговцев свои ходы, знакомства, контакты. Поди дознайся…

— Контакты, говоришь?

— Ничего я не говорю, что мне за дело? Узнай человек все враз, без парашюта прыгнул бы с нашей вышки.

— Ну а если семерка не приживется? Организм Мельбы может ее отторгнуть, что тогда? Мельба лишится молока, ты — денег, мой грошовый вклад, ладно, во внимание не принимаем…

— Ты читал инструкцию и гарантию? Видел, кто документы подписал? Так выбирай выражения и не греши без надобности. Напрасные грехи — самые глупые из грехов. Их тебе не отпустят ни на земле, ни значительно выше.

Ради приличия я уставился в потолок, точнее — на люстру, в которой кургузые орлы соседствовали со светцами в виде свечек.

— У меня такое впечатление, что лезем мы не в свое дело.

— Нашим намерениям вроде бы ничто не препятствует.

— Откуда же беспокойство?

— Из-за селянки. Теперь жди цветных снов. Селянка, хоть и вкусна и питательна, не одного горожанина вывела из равновесия.

Заснул я перед самым рассветом. Разбудил меня громкий стук: мой крестьянин прибивал на воротах хлева табличку «Ангар № 1».

Позавтракав, мы смонтировали парашютную вышку. Установили ее на краю луга.

Мельба состроила нормальную мину, на аппетит не жаловалась, все свидетельствовало, что семерка прижилась и держится крепко.

— Камень с сердца свалился, — проговорил мой друг. — Давай следовать инструкции.

В срок, до минуты определенный инструкцией, вывели мы Мельбу на первую прогулку.

— Она должна попривыкнуть к высоте. Подтянем ее на два — три этажа.

Пошли с коровой к вышке. Сделали что положено, взволокли ее на высоту второго этажа. Хоть стропы были удобные, Мельба жалобно порыкивала и вместо того, чтобы наслаждаться открывшимся видом, явно тосковала по земле. Мы чуть было рукой не махнули на затею.

— Скажи ей что-нибудь! Что угодно, только искренне, от души!

— Слушай, Мельба! — закричал я сколько было сил. — Слушай:

Слушала она с интересом, а потом вдруг!..

— Ах ты, парнокопытная!..

Не успел я увернуться. Влепила на полускоке.

— Пронял ты ее, — заявил мой крестьянин с каменной солидностью. — Теперь и я вижу, на что способна литература. Пойди к колодцу, мигом смоешь.

В подобных приключениях прошло два дня. И наконец, при безоблачном небе, Мельба ступила на взлетную полосу. Обошлось без планерной лебедки, хоть пробные опыты оставляли поначалу мало надежды. Мельба на старте упиралась и взамен того, чтобы отправиться в воздух, мычала в наш адрес какие-то невнятные претензии.

— Чего-то ей не хватает, — бросил я между прочим.

— Конечно же, колокольчика! Что за недосмотр!

Получив колокольчик, Мельба воспряла духом. Потопталась на месте, а потом двинулась бодрой трусцой, через минуту пустилась полным ходом, словно бык при виде мулеты. Ангельская семерка действовала безупречно.

— Летит!

— Летит!

Мельба набирала высоту, ангельские крылья блистали на солнце.

— Летит! — кричали мы оба. И упали друг другу в объятья. А тем временем Мельба, описав круг над двором, взяла еще выше. Потом внезапно снизилась, чтобы распугать стаю грачей и галок.

— Мельба, Мельба, Мельба! — неустанно слали мы ей свой привет, а Мельбе уже надоели ландшафты по эту сторону гор. Проплыла она над яром и, сколько было в крыльях сил, пошла к гиблому лесу выше по склону.

— В машину! За ней!

Не успел я хлопнуть дверцей, друг дал полный газ. Помчались в сторону пышных лугов. Мельба кружила величаво, как аист, высматривающий ужа себе на десерт. А на пастбище разгуливал бык, знакомый всем окрестным телочкам.