Ирина Моисеева - Спасите! Фриланс

Я не знаю, почему так получается. То ли характер у меня безотказный. То ли не умею с людьми ладить. Но сценарий примерно один и тот же. На меня взваливают тонну работы, я ишачу, ишачу. А потом, в какой-то момент, не выдерживаю и увольняюсь. С каждым разом время работы все короче, а новое место я ищу все дольше.

Хорошо, что муж меня понимает. Его зарплаты нам хватает с натяжкой, пока я нахожусь в поисках, но он всегда меня поддерживает и говорит, что лучше бы я сидела дома. Тогда все спокойно, все сытые и меня иногда видят родные. Я бы и сама с большим удовольствием домохозяйничала, мне это совсем не приедается. Я обожаю заниматься простыми домашними делами, играть с детьми и готовить обед из пяти блюд. Но – кредиты, ипотека и бесконечные поборы то в сад, то в школу. А еще дети так быстро растут и происходит этот бесконечный круговорот одежды. Только купил – бамс, и малое.

– А еще, – говорил мне вчера вечером муж Семен, – еще у нас бесконечный круговорот твоих платьев и туфель. Мне кажется, если бы ты не работала, мы могли бы серьезно подправить наш семейный бюджет. Если бы перестали их покупать.

В чем-то он прав. Но я же не виновата, что работа в офисе превращается в соревнование «кто сегодня всех милее, всех румяней и белее». Как можно ходить в одном и том же платье, когда секретарша Людочка переодевается даже после того, как сходит пообедать. А Ирина сама умеет маникюр делать, через день хвастается новым дизайном. А Света опять шубу новую купила, или может любовник ей подарил. Неважно.

– Ты же не хочешь, чтобы я на фоне коллег была чувырлой, – ответила я Семену вчера вечером, листая в соцсетях страничку интернет-магазина модной одежды. – Смотри какое платье, и цена смешная, совсем недорого.

– Я хочу, чтобы ты приходила домой не поздно, и не нервничала, – отвечал Семен. – А красивая ты в любой одежде, и без каблуков, и не накрашенная.

Нет, Семен у меня не жадный. Он просто любит меня такую как есть. А еще ненавидит, если я возвращаюсь домой злая и уставшая.

– Бросай ты эту работу, ко всем чертям, – сказал он мне в воскресенье, когда я пришла в семь вечера, в выходной.

– Кредит, срок выплаты двадцать пятого, ты забыл? И новогодние утренники. И подарки я не купила. И стол на праздник собирать.

– Но я же получу зарплату и премию, нам хватит.

– Ну Семен, я хочу закрыть все долги. И летом поехать не в Геленджик, а в Турцию.

Примерно так выглядят наши диалоги в последний месяц. Он просит меня уволиться, видите ли компот ему вовремя не сварили. Я прикидываю бюджет и понимаю, что это не вариант. На следующий день возвращаюсь с работы злая, рассказываю про Парамонову и все повторяется снова.

– Ольга Денисовна, о чем задумались, – опять этот противный голос.

– Я не задумалась, я формирую акт сверки, – отвечаю я спокойно. Это ей не понравилось, что телефон лежит у меня на столе. Нам не разрешается использовать гаджеты в рабочее время в кабинете. А Андрей как раз скинул мне ржачный мем, про работу в выходные. Я не могу удержаться и пересылаю его девочкам в мессенджере. В кабинете начинается синхронное хихиканье.

Парамонова сменила цвет лица с розового на бордовый и заорала:

– Что такое? Что происходит? Чем вы занимаетесь в рабочее время? Ольга Денисовна, чему вы постоянно улыбаетесь?

И тут что-то произошло. Говоря точнее, именно все то, что происходило и ранее на предыдущих местах работы. Нервы мои сдали и, что называется, Остапа понесло.

Я даже не слышала свои слова. Возможно я кричала. Возможно матом.

Я объясняла Парамоновой, как она не права. Что мы можем смело пойти жаловаться в трудовую инспекцию. Что это не лезет ни в какие ворота. Что объем работ превышает все допустимые нормы. Что когда мы выходим на работу во внеурочное время, нам это не засчитывают. Зато обычные пустяки не прощают. Но говорила я это все конечно другими словами, эмоционально и с метафорами. Пыль столбом, документы летают по кабинету. Очнулась я, когда акт сверки плавно приземлился к моим ногам, прямо к моим туфелькам графитового цвета.

«У Людочки вчера были такого же цвета туфли» – почему-то подумалось мне. Никакую другую информацию мозг не захотел сейчас впускать, он цеплялся за эти туфли и надеялся проснуться. Но нет, это не сон, я снова сорвалась.

Парамонова несколько секунд молча открывала и закрывала рот, судорожно хватая воздух. На секунду мне показалось, что сейчас она грохнется в обморок. Интересно, если с ней случится сердечный приступ, я понесу наказание? Надо будет проконсультироваться у Андрюхи, он все-таки юрист.