Борис Кригер - Маськин зимой

Так, вполне разумно рассуждая сам с собой, Плюшевый Медведь неохотно вылез из-под одеяла и, не умываясь, отправился на кухню в надежде найти чего-нибудь съестное, чтобы как-то заморить червячка перед завтраком. Плюшевый Медведь не страдал глистами, как вам могло показаться из предыдущего предложения. Просто у него в животике жил специальный червячок, которого было необходимо постоянно замаривать, иногда медком, а иногда и вареньицем, иначе он начинал вертеться и безобразничать, и Плюшевый Медведь приходил в состояние неприятного беспокойства и какой-то неслыханной внутренней пустоты, от которой иногда ему хотелось плакать и ругать местные порядки даже больше обычного.

Прибыв в кухню, Плюшевый Медведь обнаружил там Правый Маськин тапок, уютно попивающий кофе с булочкой. Вооружившийся очками на босу ногу тапок читал газету «The Wall Street Journal», полную биржевых таблиц.

У Плюшевого Медведя от вида Правого Маськиного тапка, пьющего утренний кофе с булочкой, разыгрался аппетит, но он не знал, как подкатить к тапку, чтобы тот поделился с ним утренней добычей.

– Доброе утро, – сказал Плюшевый Медведь тапку с учтивым поклоном.

– Доброе утро, сэр, – благожелательно ответил тапок, однако, не отрываясь от газеты. Правый Маськин тапок, как и многие правые, свободно читал по-английски, знаете ли, на всякий случай, и поскольку газета была напечатана именно на этом языке, случайно, по инерции, назвал Плюшевого Медведя сэром.

– И что это вы читаете, милейший? – продолжил беседу Плюшевый Медведь, непринуждённо отщипывая от булочки довольно большой кусок. Ему было приятно быть не просто медведем, а сэром Медведем, как его кумир достопочтенный сэр Винни-Пух.

– Да вот, просматриваю кодировки акций, в которые я вложил свои сбережения, – вежливо ответил тапок, но остаток булочки от Медведя отодвинул.

– С каких это пор вы стали интересоваться биржей? – с искренней заинтересованностью спросил медведь и внезапно засунул себе в рот остаток булочки целиком. Правый Маськин тапок не подал вида, аккуратно подобрал носочком крошки и перелистнул газетную страницу.

– Как же можно не интересоваться биржей? Биржа – самое лучшее изобретение деловых людей. Это прекрасная возможность одалживать деньги в невероятных количествах, никогда их не отдавая, и при этом даже без необходимости пускаться в бега!

– Да, что вы говорите! Как интересно! – поддержал беседу Плюшевый Медведь и как-то невзначай опрокинул в себя остатки кофе из чашки. Правый Маськин тапок снова не подал вида и продолжал:

– Биржа – это новый способ азартной игры, при занятии которой никто не посмеет обвинить тебя в том, что ты прожжённый игрок и конченый картёжник. Моя тётя, Старая Калоша, светлая ей память, оставила мне наследство, которое я и разместил в акциях компаний обувной промышленности. Поскольку босых на земле становится с каждым днём меньше, а количество ног при этом постоянно растёт (каждую секунду на Земле рождается 4,1 человека и 1,8 человека умирает [73], то есть в среднем каждую секунду количество ног прибавляется на 4,6 ноги).

– Ну, насчёт четырёх ног – это понятно. Две пары обуви решат проблему. А как вы решаете вопрос с обуванием шести десятых (0,6) ноги? Что, производите недоделанную обувь, или просто обувь меньшего размера? – полюбопытствовал Плюшевый Медведь, явно поглощённый демографическими размышлениями. Он незаметно стянул с носика Правого Маськиного тапка очки и попробовал их пожевать. Очки не жевались.

– Недоварены… – сказал себе Плюшевый Медведь и водрузил очки на место. Правый тапок не стал обращать внимания и на эту махинацию Плюшевого Медведя, поправил очки и пояснил:

– Наличие шести десятых (0,6) ноги мы игнорируем и обуваем только целые ноги.

– Как вы их обманываете! – возмутился Плюшевый Медведь. – Эта ваша обувная индустрия злая! Она плодит калек! Каково человеку ковылять с шестью десятыми ноги, да ещё и необутой?

– Мы не обманываем население, мы его обуваем ! – возразил Правый Маськин тапок.

– А разве это не одно и то же? – удивился Плюшевый Медведь, неплохо владевший уличным жаргоном.

– Видите ли, сэр Медведь, – спокойно пояснил Правый Маськин тапок, – бирже совершенно всё равно, кого обули, а кого нет, сколько ног обуто, а сколько ковыляют босиком. Биржа – это только деньги, чистые деньги в их первозданной виртуальной красе, и за ними не видно ни людей, ни их хлопот. Для того биржа и была придумана, чтобы не примешать в деловые сделки всякие субтильные чувства да моралистические переживания.