Роман Трахтенберг - Гастролёр

Только не молчать, нужно что-то делать. А что делать, и кто виноват?

– Господа, я слишком беден, чтобы дарить такие дорогие подарки. Кто оплатит галстук государя?

Десяток рук протянул мне деньги.

– Не хочу никого обидеть, – заметил я. И с улыбкой собрал все. Испугался. Но продолжать решил в том же ключе. Коней на переправе не меняют.

– Еще раз добрый вечер, господа, теперь я как дома. Давайте познакомимся. Вот вы кто? – Я поинтересовался у ближайшего ко мне человека с гордым профилем.

– Телевизор надо смотреть!

– Извините, сэр, будучи весьма ограниченным в средствах, я не мог позволить себе апартаменты с мультимедиасервисом.

Королю шутка понравилась. Он засмеялся. Вослед ему аккуратно заржали остальные. А потом и во второй раз.

– А чего они смеются два раза? – по-приятельски поинтересовался я у короля.

– Первый раз – за компанию, а второй раз – когда им перевели, – сквозь хохот сказал король.

Зал опять дважды хохотнул. Я заметил ещё и их взгляды, с интересом смотрящие куда-то вбок. Ёб твою мать! Чемодан! Наверное, это закон сцены – если ты, дурак, вышел на нее с чемоданом и открыл его, то все ждут, что ещё ты оттуда достанешь. Как ни крути…

– А ещё брючки от кутюр! Не желаете? – и я достал концертные чёрные штаны в блестках. – Всего пять сотен. И кстати, лаковые штиблеты – двести… За штуку, итого… итого, две тысячи сто.

– Девятьсот, – поправил король.

– Все оптом за восемьсот восемьдесят. Ладно, восемьсот – и по рукам, – ответил я.

Тут король вступил в торг:

– Ты что, решил продать все, что есть?

– Конечно, евреи вообще бывают старые, бедные и больные. Или очень старые, очень бедные и очень больные. Так вот я, например, очень-очень бедный.

– А что там ещё у тебя есть?

– Брючки коричневые в разводах. В них и на охоту ходить – пальчики оближешь. Пятьсот!

– Брючки белые со стразами! Для деловых обедов. Шестьсот.

– Ватничек, подбитый соболем, в комплекте с ушанкой. Три тысячи.

– Фрак для посещения оперы. Ношеный. Двести.

– Котелок с оторванной подкладкой для просмотра фильмов с Чарли Чаплиным. Пятьдесят…Итого пять сто пятьдесят, но хватит и пяти!

– Три, – сказал король.

– Четыре пятьсот, – парировал я.

– Три сто.

– Четыре триста.

– Тысяча – и билет до дома!

Сердце мое дрогнуло. Дом! Услышать сейчас это слово… Наконец-то… Я замечтался, но по инерции ляпнул: «Три сто и билет!»

– Продано, – хохотнул король и протянул мне пачку. – Билет получишь в аэропорту.

Я стал отсчитывать из пачки три тысячи, но король меня остановил:

– Три тысячи ты заработал, остальное на чай. Ты хорошо потрудился. Сядь, посиди, а я буду назначать свой кабинет. Министром по чрезвычайным положениям назначается, – монарх обвел взглядом замерший зал. Было слышно, как в коридоре за дверью кто-то тихо чихнул. – Назначается Али. Какие брюки, ты говорил, ему полагаются? – обратился он ко мне.

– Коричневые в разводах. Кстати, есть анекдот про охоту, – и я пересказал им старый анекдот, которой был сложен про Брежнева, потом его же рассказывали про Горбачева, потом про Ельцина. И он вполне годился для короля и Али. – Король и Али пошли на утиную охоту. Король стреляет и все мимо. Али смотрит то на уток, то на короля. То на короля, то на уток и произносит: «Король, это чудо – мертвые утки, а летят!»

Нубийцам, как и многим мусульманам, свойствен подхалимаж. Так что над этой шуткой смеялись долго. Я попал в десятку.

– Далее, – продолжил король. – Министром культуры назначается Муталиб. Какие штаны положены?

– Белые в стразах. И фрак. Фрак тоже положен! Так король роздал все. Фуфайка, естественно, досталась министру внутренних дел. Оставалась последняя важная должность: министра по физическому развитию. А претендентов, ещё не осчастливленных королем, было двое.

– Кого назначим? – обратился он ко мне.

По ненавистным взглядам претендентов я понимал, что являюсь для них шутом. Хотя и с веселыми анекдотами, но все же дураком. А раз король обращается к придурку за подобной помощью, он и их ставит невысоко. Однако чем меня пугать-то? Раз сегодня мы все пешки в Его игре, сильнее та, что стоит к Нему ближе, то есть я. И мне необходимо довести в этом страшном сне свою роль до конца. Или не проснусь.

– Давайте решим, кто из них лучший, в поединке! – Я поставил в центр стульчик. – Пока играет музыка, вы бегаете, замолкает – садитесь. Кто не успел – тот опоздал. Понятно?

Два жирных борова, путаясь в длинном одеянии, стали бегать вокруг скромного антикварного стульчика. Король взмахнул рукой, музыка остановилась. На стул уселись оба.