Евгений Дубровин - Эксперимент «Идеальный человек». Повести

- Ого-го! Ог-э-г-э! Ого-го! Ог-э-г-э! - заржали по-лошадиному участники съезда.

Раскрылись двери соседней комнаты, и три дюжих молодца внесли на подносах жареных кроликов и свежие овощи - подарок «короля» съезду.

Съезд единогласно постановил: избрать Вацлава Кобзикова освобожденным председателем, положить ему жалованье сто двадцать рублей и оборудовать кабинет с мягким диваном, телефоном и секретарем-машинисткой.

Едва я, придя с работы, успел помыть руки, как в дверь постучали. Вошла беленькая, кудрявая, как барашек, девушка и проблеяла:

- Вы будете Рыков?

- Я.

- Вас вызывает Кобзиков.

- Как вызывает? Если надо - пусть сам придет.

- Он принимает у себя в кабинете. - Барашек осуждающе посмотрела на меня.

Умывшись, я пошел искать кабинет председателя ОГГ. Им оказались две смежные комнаты в новой пристройке Егорыча. В первой комнате стояли трюмо, шкаф и висела схема кровообращения лошади. За пишущей машинкой сидела барашек.

- Вацлав Тимофеевич занят, - проблеяла она.

Я не обратил внимания на слова секретарши и направился к двери. Барашек бросилась мне наперерез.

- У него посетитель!

Завязалась борьба. Секретарша наскакивала на меня, стремительная и упругая, как волейбольный мяч. На шум из кабинета выглянул председатель ОГГ.

- Пропустите его, Варя. Проходи, Рыков. Я сей час кончу.

Со стула при моем появлении поднялся зубной врач, нелегально державший бормашину.

- Значит, договорились?

- Договорились.

Кабинет председателя ОГГ был обставлен шикарно. Фикус, гардины, репродукции картин. На столе массивный чернильный прибор и колокольчик, в углу диван.

Вацлав в ослепительно белой рубашке и наутюженном черном костюме самодовольно огляделся:

- Ну как? А?

- Ничего. В стиле модерн.

- Знаешь, чего еще здесь не хватает?

- Мухомора-липучки.

- Хватит острить. Я заметил, ты стал много острить. Мне давно на тебя жалуются. Здесь не хватает бормашины.

- Бормашины? - опешил я.

- Да. Я договорился с зубным врачом. Он про даст ее нашей организации почти за бесценок. Поста вим ее вот здесь, рядом с моим креслом.

- Прекрасная получится диван-кровать. Только надо отодрать все зубные приспособления.

- Ну, хватит! - оборвал меня Кобзиков. - Я вызвал тебя вот для чего. Ты почему не явился сразу? Вступил в нашу организацию - будь добр, соблюдай дисциплину.

- Ты прихворнул, что ли? Кобзиков нахмурился.

- Полегче на поворотах, Рыков. Как-никак я твой начальник. Почему ты не женил до сих пор Умойся?

- Тоне он не нравится, и, откровенно говоря, этот рохля ей не пара.

Мои слова совсем не понравились председателю. Заложив руки за спину, он стал прохаживаться по кабинету.

- Пара, не пара - не твое дело. Не забывай, Рыков, что ты всего-навсего инструктор. Правильно говорит Умойся - разбаловались вы. Пора мне заняться дисциплиной. Пока от тебя толку для ОГГ, что от козла молока. Женитьбу Умойся провалил, сам до сих пор не нашел себе объекта. Я вынужден дать тебе последнее испытательное поручение.

- Ваца, да что с тобой?

- Ты думаешь, мы собрались в бирюльки играть? Тебе не приходилось кости от окорока глодать? А мне приходилось. Если мы будем лодырничать - все с голоду подохнем. Надо каждую минуту держать ушки на макушке. Надо быть в курсе горкомовских дел.

- Ишь куда хватанул!

- Да… Надо заиметь там своего человека. Ты, кажется, знаком с этим… как его., инструктором… к вам все с разной чепухой приставал.

- С Иваном, что ли?

- По-моему, парень подходящий для этой цели. Простоватый. Его можно запутать в сети.

- Я с ним едва знаком, да и вообще…

- Опять рассуждаешь? Я тебя не спрашиваю: пойдет - не пойдет. Даю тебе идею, а ты воплощай ее в жизнь.

- Какую это идею?

- Его надо женить на Манке. И тогда он наш.

- На Манке? Ха-ха!

- Опять смеешься? Твое дело - выполнять мой приказ. И вообще, что здесь смешного? Если человеку систематически вдалбливать что-нибудь, он обязательно в это поверит.

- Маша Солоухина - грибиха - была курносая полная девушка. В ОГГ ее никто не принимал всерьез, так как Маша все свои чувства выражала хихиканьем. И кроме того, она писала стихи. Стихи были по преимуществу военного содержания, но это не мешало Маше во время их декламации заливаться жаворонком. Иван и Маша… Только Кобзиков мог придумать эту комбинацию.

Председатель ОГГ нажал кнопку и сказал вошедшей секретарше: