Ксения Богда - Ребенок от лучшего друга

И глазки так виновато таращит.

– Если бы я сразу понял, что я первый, кто удостоен лицезреть тебя утром в своей кровати, я бы отметил это дело с надлежащей помпой.

Ухмыляется. Пытается все в шутку перевести, но оценив мой вид, он заметно бледнеет.

– На счет «три» ты выметаешься отсюда и больше не появляешься на пороге моей квартиры.

– Иначе что?

Все еще храбрится. Вон даже грудь вперед выпятил, хоть на лице и застыла вина.

– Иначе эта сковорода полетит в твою смазливую рожу! – верещу я на всю квартиру. – Раз…

– Ладно, ладно, я понял, Лель. Ты чего разошлась-то? – заикается Макс и отступает назад.

– Два, – продолжаю отсчет и поднимаю сковороду выше.

Сдуваю с лица выбившуюся прядь и пытаюсь пришибить этого гада взглядом.

– Ухожу.

И Макса как ветром сдувает.

Наконец наступает блаженная тишина, и я выдыхаю.

– Доча, – из-за угла доносится робкий мамин голос.

– Мам, вот от тебя вообще не ожидала! – гаркаю я и хлопаю дверью в кухню.

Ну уж поесть-то спокойно можно?

Сажусь за стол на свое любимое место возле окна и выглядываю во двор. Пух этот чертов начался. Но детям все ни по чем. Резвятся, поджигают накопившиеся кучки этого тополиного добра.

Хмыкаю.

Мы с Максом вечно досаждали бабулькам на скамейках. Прям перед носами их факелы поджигали. Они тогда ругались страшно, грозились родителям настучать. А мы смеялись и дальше неслись со спичками наперевес.

У Макса отец вообще строгий, и, если бы ему донесли, Макс бы огреб по самое не балуйся. Но наши очаровательные мордахи, видимо, все же играли нужную роль, и каждый раз нам сходили шалости с рук.

И снова перед глазами картинка нашего сегодняшнего пробуждения.

Роняю голову на сложенные ладони и выдыхаю.

Ну нет! Потерять нашу дружбу сильнее меня.

– Ален, – в кухню рискует зайти папа, прикрываясь разносом, – я это, че хотел… Ты остыла?

Выглядывает из-за импровизированного щита.

Ну да, когда я злюсь, может достаться каждому. У меня срывает тормоза, и я могу нарычать на любого.

– Все нормально, пап, – накалываю на вилку пельмешек и отправляю в рот.

Закрываю глаза, когда вкусовые рецепторы встречаются с поразительным вкусом маминого коронного блюда.

Блин, вот ни у кого нет таких пельменей, как у мамули.

– Ты не забыла, что мы сегодня на дачу уезжаем на лето? – папа садится напротив.

Дача – это, конечно, сказано слишком скромно. Скорее, загородный коттеджик. Двухэтажный, в двести квадратов.

Ну и грядки, куда ж без них-то? Эта мамина территория, и папа делал их исключительно для Томочки, то есть мамы.

– Уже?

Запускаю пальцы в волосы. Совсем с этим Максом из головы все вылетело. Но тем лучше. Родители не увидят моей ломки по этому павлину.

А она будет.

Мы когда прекращаем общаться, меня без него словно наизнанку выворачивает.

А тут вообще такое…

Вздрагиваю. Так, прочь из моей головы!

– Дочь, – папа косится с подозрением в мою сторону, – у вас все нормально?

– А что может быть ненормально?

– Ну че-то вы с Максом поцапались, я слышал.

Закидываю еще одну пельмешку и стону от удовольствия.

– Это потому что кто-то ведет себя как болван, – выдаю с бесстрастным видом и взмахиваю вилкой перед носом.

Папа в этот момент тянется рукой к моей тарелке, чтобы спереть лакомство, но, услышав мою пламенную речь, начинает ржать, чуть ли не похрюкивая.

– Ну, у мужиков это бывает, да.

Теперь уже я подхихикиваю.

– Веселимся? – на кухню заходит уже одетая мама.

Видимо, думает, что буря в моем лице миновала. Но тут она прям промахивается.

– Вообще-то, предателей так просто не прощают, – прищуриваюсь и слежу за тем, как мама прячется за широкой спиной отца.

– А че эт ты за меня прячешься? Выдала дочь врагу – теперь отвечай.

Я пытаюсь сохранить грозную мину, хоть и хочется растянуть губы в улыбке.

Позволяю себе полюбоваться родителями, пока мама испепеляет затылок отца. Они у меня совсем молодые. Мама – миниатюрная блондинка, и отец – огроменный шкаф.

Но мама за ним как за стеной. Незыблемой и непоколебимой. Они со школы вместе и через многое прошли. Не сломались. Выстояли.

– Я чувствую прям твой взгляд на себе, – бубнит папа и все же ворует у меня пельмень.

– Эй!– делаю угрожающий замах вилкой.

Папа поднимает руки вверх. Прям как Макс совсем недавно.

– Ладно, Том, поехали уже на твои грядки.

– Лель, может, нам отложить?

Мама переводит вопросительный взгляд на меня.