Олег Батлук - Мемуары младенца (сборник)

Последнее получалось особенно топорно.

Однажды мы с матушкой гостили у ее старых друзей. Мне на тот момент уже исполнилось пятнадцать, поэтому просто подсунуть мне суженую в коляску, как раньше, не представлялось возможным. Матушке приходилось действовать витиевато. То есть с бегемотьей грацией Маргариты Павловны из тех же «Покровских ворот».

В гостях у маминых друзей также оказалась их племянница, на год старше меня. Случайно оказалась или была намеренно подброшена – неизвестно.

Хозяйка дома обмолвилась за общим столом, что племянница учится в гимназии.

«А Олежка учится в лицее», – сказала матушка, удачно попав в контекст. Удачно – по ее мнению, конечно.

Вот этот вот «Олежка» был особенно прекрасен: мне сразу захотелось поправить себе соску во рту.

«Гимназистка и лицеист!» – добавила матушка, если кто-то за столом вдруг еще чего не понял.

Я так разнервничался, что положил себе в тарелку две ложки салата оливье. Что само по себе не страшно, вот только к тому моменту у меня в тарелке уже лежало три ложки салата оливье.

Хозяйка дома зачем-то продолжила выдавать стратегическую информацию и сообщила, что у племянницы скоро день рождения. Моя мама кашлянула так, что с дерева за окном вспорхнули голуби.

«Ах да, – спохватилась хозяйка дома, подпрыгнув вместе с голубями, и обратилась к племяннице, – пригласи Олежку!»

«Приглашаю», – прошипела гимназистка. Кажется, она раскрошила коренной зуб.

На следующих выходных, в субботу, я уже сидел за похожим праздничным столом, только у гимназистки дома, на ее дне рождения. Накануне я пытался договориться с матушкой, чтобы она пошла вместо меня, так как это был ее проект, но получил отказ.

В гостях у гимназистки были одни мальчики. То есть вообще ни одной девочки. Даже домашний кот – и тот оказался мужчиной. Если бы ФАС тогда существовала, она бы оштрафовала гимназистку за недобросовестную конкуренцию.

Дискриминация приглашенных по половому признаку была не единственной странностью того раута. Все остальные мальчики были подобраны один к одному и отличались лишь количеством прыщей и толщиной роговой оправы у очков. Я оказался на каком-то слете победителей всесоюзных олимпиад. На шабаше отличников. Я и сам хорошо учился, но на фоне тех Паганелей даже я выглядел рецидивистом с тремя ходками. У каждого из них в кармане лежала корочка почетного вундеркинда. Я ретировался на угол стола, на самый угол, соответственно примете и назло матушке, и попытался слиться со скатертью.

Гимназистка купалась в интеллектуальной патоке. Над ее головой рассыпались конфетти цитат. Один прыщ декламировал, другой рисовал на салфетке формулы, третий пел арию Ленского – и все одновременно. В какой-то момент мне захотелось встать и громко пукнуть.

Вместо этого я ковырял какие-то грибы. Это единственное, что оказалось на моем конце стола. Попросить остальное я постеснялся.

Я думал незаметно уйти через окно, благо это была «сталинка» на набережной, и при благоприятном исходе я мог бы выжить, упав с десятого этажа в Москва-реку. Но не успел.

Потому что гимназистка неожиданно вскочила со своего места и воскликнула: «Играем! Играем!»

Я на секунду предположил, что они все-таки нормальные люди, и мы сыграем в карты на раздевание, но увы.

Игра оказалась такая же интеллектуально-прыщавая, как и все остальные перформансы.

Гимназистка попросила всех собравшихся передать ей аудиокассеты из своих плееров. Дело в том, что в то время каждый перспективный молодой человек должен был владеть таким портативным плеером. Неперспективные ходили по старинке с орущими бандурами на плече, а передовая молодежь – элитарно-камерно, с наушниками. Несмотря на то что я происходил из пролетарского района орущих бандур, «вокман» водился и у меня.

Прыщи запрыгали и захлопали в ладоши от такой метафизической забавы. Юноши вытащили из своих плееров кассеты, которые они слушали по пути на день рождения, и передали хозяйке. То же сделал и я.

Гимназистка объявила правила: она будет ставить эти кассеты, а собравшиеся должны угадать, кому из гостей они принадлежат.

Опомнился я быстро, но недостаточно быстро для того, чтобы предотвратить катастрофу. Я вспомнил, что именно находилось у меня в плеере. Это категорически не должно было становиться достоянием гласности. Однако придумать элегантный способ вернуть кассету обратно я не смог. Я плюхнулся на место к своим мухоморам и приготовился умирать.