Олег Батлук - Мистер Эндорфин

Входная дверь туалета с грохотом хлопнула. На этот раз сомнений не оставалось: незнакомец бесславно сбежал.

Я вышел из кабинки.

На полу одиноко лежали бумажные салфетки, которые выронил гость.

Ну, что же, сам виноват.

Нечего было подпрыгивать и убегать, не попрощавшись, ведь это так невоспитанно!

Общественные туалеты — это вообще моя нескончаемая сансара, в которой я мучаюсь всей своей тонкой душевной организацией. Какова карма, такова и сансара, по утверждению сведущих индусов, а карма у меня еще с двадцатого роддома бэушная.

Однажды в моей жизни выдался особенно не тронутый здравым смыслом отрезок. Это было утро.

Тем утром я дважды, с разницей в полчаса, натыкался на женщин в общественных мужских уборных.

В первом случае в мужском туалете одного торгового центра сотрудница в строгом деловом костюме проверяла график уборки, висевший на стене. Увидев меня, она стушевалась и быстро вышла.

Во втором эпизоде женщина попалась мне в мужском туалете уже в кинотеатре. Ее незначительно оправдывало то обстоятельство, что туалет был все-таки не мужской, а женский. Это я перепутал. На дверях висели обозначения в виде таких дурацких перевернутых треугольников: острие вверх — девочка, острие вниз, что характерно, мальчик. А у меня в школе с геометрией было плохо. Пока я пытался на ходу сообразить, куда смотрит острый угол, вспоминая тангенсы и гипотенузы, бац! — и я уже монументально вздымаюсь посреди женского туалета.

Но в первые минуты я нисколько не сомневался, что туалет мужской. На мою беду, женщина внутри дамской уборной, куда я вломился, тоже была одета в строгий деловой костюм, как и сотрудница торгового центра полчаса назад.

«Уже проверили? — спросил я ее уверенно. — Можно заходить?»

«Что проверила?» — ответила женщина испуганно.

Краем глаза я заметил, что вокруг нет ни одного писсуара. Я мгновенно похолодел. Вот за что, спрашивается, мне, застенчивому невротику, такие квесты.

«Писсуаров нет», — пискнул я беспомощно вслух.

Кризисный менеджмент — не мой конек.

«И не будет, — уже более уверенно ответила женщина, в глазах которой я моментально переквалифицировался из сексуального маньяка в несексуального идиота, — потому что это женский туалет».

Хорошо все-таки, что это случилось в Москве, в России. Русские женщины терпимы к убогим. Например, в Америке в похожей ситуации их женщина меня уже давно пристрелила бы и в унитаз спустила. И ей бы ничего за это не было.

Потому что геометрию в школе надо учить.

Вот уж что точно противопоказано любому урожденному пьер-ришару, так это женщины. Чисто по медицинским соображениям: в женщинах содержится слишком много пыльцы, которая вызывает у пьер-ришаров аллергию. Во время приступа они могут напрочь вычихать себе мозг.

Как-то раз я очутился по делам в Останкино. На телевидении.

Меня привезли сниматься в передачу «Дежурная часть», под конвоем.

Шутка. Хотя, пожалуй, подобный вариант — мой единственный шанс попасть в телевизор.

В поисках нужного кабинета я заблудился.

Это и немудрено: свою знаменную фразу из «Чародеев» «Ну кто так строит?», как известно, Семен Фарада придумал, заплутав в тех же самых коридорах Останкино, что и я.

Наконец, я вроде бы нашёл подходящую под описание дверь.

Я распахнул ее и уверенно шагнул внутрь. Я предполагал, что в Останкино, на этой ярмарке тщеславия, все нужно делать размашисто, широкими жестами и без рефлексии.

За дверью оказалось крохотное, непропорционально бескрайним коридорам, помещение, битком набитое красотками. Они теснились в той каморке, как сельди в бочке, если такое сравнение уместно в случае с красотками.

С ногами, с талиями, с ростом, с каблуками — со всеми аксессуарами, словно с пылу с жару прямо из Инстаграма. Одним словом, от педикюра до кончиков мелирования красотки были прекрасны — форменные богини!

Видимо, умопомрачительницы собрались в той комнате для какого-нибудь кастинга (телевидение же) мне на погибель.

В обществе и одной такой отдельно взятой красавицы я обычно мгновенно распадаюсь на атомы. А тут целый склад Афродит.

Абсолютно машинально, помимо своей воли, я начал красавиц разглядывать. Конечно, не как доктор на приеме, без фанатизма, но, поскольку их там было штук тридцать, у меня ушло по две секунды любования в среднем на каждую. И в итоге получилось, что я безнаказанно пялился на них почти минуту. Молча, не говоря ни слова и не моргая.